– Запретил тебя староста брать, – шепнул он. – Вы, сироты, себе
не хозяева, так что все вопросы к Хвану. Но я бы тебе не советовал.
Иди в сборщики, или подмастерьем к кому попросись. Вон у свечника
одни дочки. Может возьмёт.
На этом наш разговор завершился. Глум ушёл, а я так и остался
стоять, сжимая кулаки от обиды. Себе не хозяева… Три года в
батраках с правом выкупа – вот плата за еду и кров от общины для
таких, как я. Незавидная доля, но девкам ещё хуже приходится. Для
них и второй вариант предусмотрен. Коли в жёны захочет кто взять,
то не отцу девки решать отдавать ли. Как староста скажет, так и
судьба. А Хван, жадная тварь, отдаст каждому, кто откупные
заплатит. У Веи всего два года с лишком осталось.
Ну, точно мне одного из хозяев леса искать, если все свои беды
желаю закрыть. Меня ведь ещё и Тишка ждёт где-то. Хоть из посёлка
беги и на хутор какой прибивайся. Но и своих здесь бросать душа не
лежит, и риск в той затее большой. Не любят в малых посёлках чужих,
а в град без бумаг и тем более соваться нельзя – сразу сцапают.
Понурив голову, поплёлся я до хаты ни с чем. В охотники не
взяли, но сдаваться не след. Я что-нибудь ещё придумаю умное. Руки,
ноги в порядке. Голова на плечах. Спина и та зажила. Силы в себе
ощущаю даже больше, чем прежде. Неужели не выкручусь?
Выкручусь!
***
– Значит, Хван.
Старый Такер задумчиво теребил свою куцую бороду.
– До замера я не охотник, уж точно. А там, если в ловкости
хорошие доли найдут, может староста сам и поймёт, что от меня для
общины пользы больше в ватаге.
– Не про пользу тут речь, – вздохнул дед. – За сынка своего Хван
тебе мстит.
Я аж фыркнул.
– Так меня, наоборот, Патар только и пинает всё время. Ни разу
его сам не бил. За что, деда?
– Меня-то не дури, – хитро прищурился Такер. – А то я не знаю,
как ты всем троим им подлянки подкладываешь. А что не бил… Так
побьёшь же ещё. Хочешь спор на щелбан по макушке.
– Нет уж. Знаю я твои щелбаны.
Руки сами потянулись – макушку прикрыть. Старик прав – Хван с
подачи сынка палки мне под ноги суёт.
– Ладно, Кит. Пришло время.
Старый Такер отложил пук травы, что почти разобрал и, кряхтя,
поднялся с лавки.
– Пойдём. Покажу чего.
Я кивнул. Пробежался по пятаку, наказал детворе не отлынивать,
попросил одну из старух приглядеть и пустился вслед за неспешно
шаркавшим к себе дедом. Заинтриговал меня старый. Неужели, ещё что
решил задарить мне? Только вот что? Приглянувшийся давеча нож с
костяной рукоятью уже на боку. Вместе с ножнами отдал в тот день,
когда хортов побили. Молча отдал, без споров. У Халашки тот старый,
хоть и не нужен теперь он калеке, отбирать не по совести. Такер всё
понимает. Наверное, хочет настрой мой поднять, чтобы нос не
повесил.