Когда я вышла к тракту, стемнело окончательно. По краю
дороги яркими огоньками мерцали костры путников, освещая стоявшие в стороне
обозы, хотя кое-где были видны и небольшие группы людей, по трое-четверо, рядом
со стреноженными лошадьми. Одиночек я не заметила, а это значит, что легенду
будет придумать нелегко. Кто поверит, что женщина с ребёнком решилась одна
отправиться в путь? Эх, а надо, чтобы поверили. Давай, Ламира, ты сможешь!
Мелькнула шальная мысль подойти к одному из обозов и
попросить людей о помощи, а не плестись к поселению. Мелькнула и тут же
исчезла. Могла ли я доверять кому-то из них? Вряд ли! Поскольку именно здесь, где-то неподалёку, и находились
те, от кого нужно было спасать малыша.
Не знаю почему, но растворившемуся женскому силуэту я, и
правда, поверила, ни на миг не усомнившись, что мальчику действительно угрожает
опасность. О том, что стало с его матерью, старалась не думать, но именно её
магия, причём, совершенно чуждая моему пониманию, и доверила мне малыша. Почему
именно мне? Понятия не имею! Но чем больше об этом размышляла, тем сильнее
убеждалась, что нужно быть вдвойне осторожной: любой из тех людей, сидевших
рядом с кострами, мог оказаться врагом.
Да, Лами, попала ты в переделку! Мало было своих проблем,
теперь ещё и чужими приходится голову забивать.
Озираясь по сторонам, я перебралась через дорогу там, где
потемнее, и, отыскав просёлочную дорогу, решительно устремилась вперёд. Так или
иначе, ребёнка бросать на произвол судьбы я не собиралась, поэтому придётся
приложить всё своё умение, чтоб получилось задуманное.
Спустя некоторое время впереди показались небольшие домики,
утопающие в зелени садов, в тёмных окнах которых отражался лунный свет, и лишь
в одном из них приветливо поблёскивал огонёк. К нему-то я и направилась.
Под ногами шелестела трава, и от каждого шага воздух
наполнялся неповторимым ароматом летнего луга с лёгкими нотками цветущего
златоцвета и медуницы.
Матушка любила полевые цветы больше других, поэтому дома
часто появлялись букеты с сезонными цветами: весной это были ветреницы, ромашки
и незабудки, летом — златоцветы, багульник, кипрей, осенью… Так, надо
собраться, а то совсем что-то раскисла.
Глубоко вздохнув, набираясь смелости, я остановилась перед
покосившимся крылечком с тремя скрипучими ступенями и подковой над дверью.
Где-то вдали залаяла собака, в этой же части поселения было по-прежнему тихо.
Малыш завозился на руках, тихонько захныкав, тычась мне в грудь, похоже, в
поисках молока.