- Тьфу! – сплюнул граф. – Ведьма!
Панкрат, поди сюда! Расскажи-ка мне, голубь ты мой, сизокрылый…
Раздав люлей кому попало, Ермолов
приказал подать машину. Опаздывать на работу и утренние планёрные
совещания он себе не позволял, истово блюдя пунктуальность и требуя
соблюдения оной от подчинённых. Через несколько часов о тёще и её
словах он думать забыл, настолько его затянула рабочая рутина, да и
спина, на удивление, не показывала признаков готовности полоснуть
болью по хозяйским нервам. А перебирать в уме всех «обиженных» и
каяться перед кем попало, так никакого времени не хватит. Старуха
совсем с ума сдвинулась. Она и раньше с приветом была, увлекаясь
различной эзотерикой и мистикой, а сейчас на старости лет ударилась
в другую крайность, разъезжая по различным монастырям, святым и
«сильным» местам. Ладно бы просто моталась в своё удовольствие,
хрен с ней, так нет, каргу хлебом не корми, дай к зятю по
пути-дороге заехать, кровь из него и дочери с внуком попить. Сто
лет без неё жили, ещё сто лет проживут. А с Романом надо что-то
делать. Тут бабка права, упустил он сына. Но ничего, летняя
практика не за горами, за все выходки и «хорошее» поведение
законопатит он сына куда-нибудь в глухомань, куда Макар телят не
гонял, предварительно объяснив за что и почему. В дремучей
Тьмутаракани развернуться негде, тем более Георгий Романович
планировал на время практики лишить сына денежного содержания,
пусть на собственной шкуре прочувствует, как на хлебушек
зарабатывать. А не поймёт, есть другие методы убеждения. А
завещание… Завещание уважаемая княгиня пусть засунет себе
куда-нибудь очень глубоко.
*****
- Руки за спину! Встать лицом к
стене! – глухо, будто в бочку, хрипло гаркнул конвоир. Резиновая
дубинка в его руке описала предупредительный полукруг.
Заняв предписанное окриком положение,
Владимир искоса проследил за встречным конвоируемым, которого вели
в сторону комнаты для свиданий. Худой костистый мужик с усталыми
глазами и измождённым лицом интеллигента, занятого поиском смысла
жизни, глядя на которое хотелось задаться вопросом, в чём вина
несчастного? Ответ давали кисти рук, торчащие из-под арестантской
робы. Густая синь наколок на фалангах пальцев и на тыльных сторонах
кистей выдавали опытного сидельца и, может быть, неоднократного
«ходока» с богатой историей.