Желающие омолодиться дамочки пёрли
косяком, но их Владимир разворачивал в сторону аптеки. Сообразив,
что шанс погрязнуть в изготовлении масок на всю оставшуюся жизнь
значительно отличается от нуля и грозит подобраться к ста
процентам, Владимир продал рецепт Антону Острецову за приличную
сумму и процент от прибыли, но и там доброй половине молодящихся
кокоток временно дали от ворот поворот до лета, указав на
израсходование всех запасов и отсутствие необходимых ингредиентов
для изготовления столь полюбившихся дамам косметических масок. Нет,
милые дамы, трав пока нет. Нет, во всей губернии нет. И в соседней
всё выбрали, и в Москве. Нигде нет! Потерпите, милые барышни! Как
только наступит лето, сразу отправим сборщиков. Да-да, непременно
запишем вас первой в очередь на приобретение. Видите, заношу в
компьютер и отдельно в личную записную книжку. Наше слово твёрдо.
Клиентов, а тем более клиенток, мы не обманываем – себе дороже,
ведь обманутая женщина в гневе страшнее тайфуна, а нам это надо? Не
надо, вы и сами это лучше нас понимаете.
Пока Антон Николаевич, втихую
потиравший руки и подсчитывающий будущие прибыли семейной аптеки,
воевал с дамами, Владимир «расправился» со всеми приведёнными
ветеранами, один из которых пожаловался юному целителю на судьбу
внука, прикованного к коляске из-за ДЦП – детского церебрального
паралича. Слово за слово, день переливания из пустого в порожнее, и
отставной майор Баталин уговорил Владимира глянуть мальчика. Любые
деньги, всё что угодно…
Первый юный пациент не оставил после
себя каких-либо особых воспоминаний и впечатлений. Пятилетний
пацанёнок, лицом, как две капли воды с поправкой на возраст,
смахивающий на деда, вёл себя ниже травы, тише воды и его родители
поначалу отнеслись к Владимиру с немалым скепсисом, согласившись на
лечение скорее от безысходности, с которой утопающий хватается за
соломинку. Можно было подумать, что у Юры Баталина задержка в
развитии интеллекта, от чего тот молчал и сидел маленьким
лупоглазым нахохлившимся сычом, но тут просто играло воспитание
деда и отца, носивших офицерские погоны. Мелкому мальчугану чуть ли
не с младенчества прививали понятия дисциплины. Получив разрешение
взрослого, Юра затрещал без умолку. Речь у него оказалась
правильной и грамотной, без лишних слов-паразитов, что само по себе
было необычно для пятилетнего ребенка. Слова он не тянул и не
«тормозил» в самых неожиданных местах. В энергетическом плане
аномалии головного мозга мальчика ещё не стали чёрными необратимыми
пятнами, а светились красными и розовыми оттенками, поддающимися
коррекции.