- Прохор! – простуженной вороной
прокряхтел граф, слезая с дивана, на котором его осматривал
доктор.
Подскочив к патрону, седовласый
управляющий, принялся помогать тому облачаться.
- Кхе, что скажете, доктор? – кривя
губы от простреливающих болей в спине, проскрипел граф.
- Ваше состояние…, - стараясь
говорить как можно мягче и дипломатичнее, чтобы не раздражать графа
Ермолова, начал Валерий Иннокентьевич, но был прерван на середине
фразы.
- Дерьмовое, сам знаю! – выплюнул
граф, с вызовом глядя на врача. – Хватит меня щупать со всех
сторон, я вам не девица, сделайте что-нибудь, наконец! Меня уже
тошнит от врачей, процедур и вашей безграмотности. Тупые,
безмозглые коновалы…
- Вы должны понимать, что без
анализов и соответствующего осмотра в условиях стационара никто не
может сделать заключение…
- А что вы, вообще, можете, только
деньги как пиявки сосёте. Кровососы! – презрительно прокаркал
граф.
- Ваше здоровье в ваших руках, граф,
- не сдержался Валерий Иннокентьевич, доведённый до ручки
бесконечными придирками и оскорблениями, - все назначения Семёна
Николаевича я оставляю в силе до проведения осмотра и получения
результатов анализов. Как вы правильно заметили, я и другие врачи
не умеем гадать на кофейной гуще, чего и вам желаю, к тому же ваше
наплевательское отношение к собственному здоровью ни на йоту не
приближает нас к выработке продуктивного лечения, а я, как вы могли
заметить, не шаман и танцы с бубнами и призывами духов вокруг
пациентов не устраиваю и наложением рук не лечу. Не обучен, знаете
ли, и талантов соответствующих не имею. К слову, появился в
губернии один такой уникум и по слухам даже не шарлатан. По крайней
мере мы имеем на руках подтверждённые и документально
зафиксированные случаи исцеления. Не нравится вам медицина
официальная, ваше сиятельство, обратитесь к неофициальной.
Припадите, так сказать, к народным корням. На сём разрешите
откланяться.
- Прохор, - надменно скривил губы
граф, - проводи доктора.
Выезжая с территории городского
поместья Ермоловых, Валерий Иннокентьевич непроизвольно скопировал
надменно-презрительную гримасу престарелого засранца с графским
титулом. Старик слишком много мнит о себе, считая себя голубой
кровью и солью земли и невдомёк тому, что земля готова принять его
в свои объятья. Все там будем, представ перед Всевышним в чём мать
родила. Выходец из простонародья, за счёт собственного ума и
таланта пробившийся в элитную прослойку семейных врачей, Валерий
Дюжин научился видеть знаки. Жизнь и долгая практика заставили.
Костлявая определённо положила на старика взгляд, но забирать к
себе не спешит, желая, чтобы несчастный ещё помучился, страданиями
выпрашивая у Смерти милость ухода в иной мир. К тому же, чего
скрывать, сам граф вызывал у доктора состояние близкое к
брезгливости, похожее на то, когда видишь жирного таракана,
ползущего по стене. Пусть насекомое привезли с Мадагаскара, холя и
лелея в аквариуме, но от этого оно не перестаёт быть тараканом, и
только опаска с головы до ног уделаться в потрохах останавливает от
удара по нему тапком. Граф и был этим самым мадагаскарским
тараканом – жирным, откормленным и омерзительно противным.