- Начальство? Какое? Гоппиус, да? Ты
снова будешь жить в коммуне?
- Фу, какой! – Елена недовольно
наморщила носик. - У тебя тут голая, на всё готовая женщина, а ты о
делах…
- Так ты же сама заговорила… ой!
До споров она не снизошла - намотала
на палец прядку волос у меня на груди (с некоторых пор они стали
расти чересчур густо) и чувствительно дёрнула. Мне оставалось
только обнять её и опрокинуть на спину, попутно попытавшись
закинуть немыслимо стройные, затянутые чёрным шёлком ножки, себе на
плечи. Попытка сорвалась – Елена ужом вывернулась из-под
навалившейся тяжести и ловко оседлала мои бёдра.
- Знай своё место, ничтожный раб! –
она хищно улыбнулась, показав мелкие, жемчужно-белые зубки. Я
мельком подумал: как они тут ухитряются добиваться такого
результата при помощи всего лишь зубного порошка, который только и
можно купить? - В наказание будешь теперь исполнять все мои желания
до самого утра! А их у меня много…
Женщина призывно провела кончиком
языка по губам и упёрлась руками мне в плечи. При этом она
склонилась достаточно низко, чтобы позволить мне вернуть утраченные
стратегические позиции – я обхватил женщину за талию и в свою
очередь опрокинул спиной на простыни. Елена не сопротивлялась –
наоборот, закинула ноги мне за спину, скрестив на пояснице.
Подалась бёдрами навстречу - и издала низкий, хриплый стон, когда
моя разгорячённая плоть вторглась во влажную женскую глубину.
Стрелки стареньких ходиков доползли
до половины седьмого, когда, как писал в своих «Трёх мушкетёрах»
Дюма-отец, «восторги влюбленной пары постепенно утихли». Январь, во
дворе темно, лишь на востоке, над дальними крышами начинало едва
заметно сереть. Елена вдруг застеснялась своего вида – быстро
скатала чулки, расстегнула пояс и улеглась, натянув простыню до
самого подбородка. Я не возражал – ночь страсти и меня выпила до
донышка.
- Что ты там говорила о совместной
работе? Я ведь не так просто спрашиваю, мне знать надо…
Она покосилась на меня
недовольно.
- Ну, вы и зануда, Алексей! Всё в
своё время узнаете, и вообще – скоро у вас многое изменится, вы уж
мне поверьте! А сейчас – если так уж не спится, одевайтесь и
ступайте прочь. Первый автобус отправляется… - она приподнялась на
локте и поглядела на часы, при этом не забыв придержать простыню,
скрывающую грудь, - через тридцать минут. Если поторопитесь, как
раз успеете, будете в своей драгоценной коммуне через полтора часа,
раз уж вы её предпочитаете моей постели!