Голос у мужика треснутый, да и сам он
какой-то пришибленный, втягивает голову в плечи и смотрит виноватым
взглядом собаки, удавившей хозяйскую курицу.
Хрыч колеблется. Он сразу не выставил
гостей за дверь только потому, что не хотел учинять лишний шум на
чужой земле. Кто-то же сказал им, что сегодня мы проезжаем через
этот городишко и ночуем в полумертвом заезжем доме, где всех
гостей, помимо нас – пара рыботорговцев. Такие места всегда
выглядят немного зловещими, особенно по ночам, в туманном свете
двух лун.
И кто-то впустил этих людей сюда. Так
что Хрыч проявил сдержанность и выслушал рыбалок, а выслушав –
расхотел выставлять их вон.
Рыбалки ведь верно говорят – это
лёгкий способ пополнить кошель, делать большой крюк не придется, мы
в самом деле возвращаемся в Полесье вдоль побережья. А варочьи
монеты – они тяжелые и вообще красивые, с двусторонней чеканкой,
их даже в руки взять приятно, а расплачиваться ими по весу в
Полесье – еще приятней будет.
И все-таки предложение Хрычу не по
нраву.
Не хочет он сворачивать в поселение,
хочет ехать дальше по каменистым пригоркам, пропахшим солью и
рыбой, под колючими порывами ветра, такого стылого, что не верится,
будто на равнинах уже буйствует весна. Три дня до речного
краераздела, до ближайшей корчмы Полесья, куда могли передать новые
наказы для нас. Если всё, чем занимаюсь нынче я и другие выучни,
даст плоды, то извещенья от владетеля Полесья станут принимать и
здесь, в корчмах Подкамня. А там мы и на юго-восток доберемся, в
Порожки, за Средьземное озеро. Болотцев, ничейцев и энтайцев по
понятным причинам в расчет не берем. Загорцев тоже не берём в
расчет, но по причинам, наоборот, непонятным.
– Наша танна будет очень, о-очень
благодарственна вам, – второй рыбалка благодушен, взгляд у него
снисходительный и добрый, слова он тянет с таким значением, точно в
каждом из них есть и второй, секретный смысл.
Танна. Надо же. До сих пор я думал,
что варки считают своих женщин годными лишь для одного, и это одно
– вовсе не управление землями.
Хрыч медлит. Его ответа ожидают в
такой напряженной тишине, что слышно, как плещет за стеной вода,
гоняя лопасти ветродуйной машины.
Я пытаюсь поставить себя на место
Хрыча. Представить, как бы поступил я сам, если бы проезжал здесь в
одиночку. Меня бы насторожили эти люди, взявшиеся невесть откуда?
Так ведь люди живут везде и везде же оказываются рядом с тобой,
даже если пытаешься их избегать. Всякая земля полнится слухами, а
мы к тому и стремимся: наполнять окрестные земли правильными
вестями, чтобы каждый узнал о хмурях и убедился в их возможностях.
А письмо, которое привезли рыбалки, выглядит настоящим, и
запечатано было как надо, тут не придерешься.