– Фруктовые деревья, аль обычные? –
подсказала ей Альяна.
– Фруктовые… Большой сад, на лес
похожий. И фрукты все спелые, сладкие. А на ветках птички сидят,
беленькие.
– Не птички же тебя испугали –
улыбнулась женщина, белые, значит не вороны.
– Не птички, – согласилась Эвелиса, –
Небо было чистое, ясное. А потом набежала на него туча темная,
дождь застучал, гром загремел, вот и испугалась немного. До утра
более уснуть не смогла.
Она перевела дух, надеясь, что
рассказанного будет достаточно.
– Ишь ты, грозы испужалась, –
рассмеялась Альяна, – А я так тебе скажу, добрый сон был. Птички
весть хорошую несут, знать ждет тебя кто-то крепко. Ну знамо дело,
тетка, до которой ты добираешься.
Эвелиса потупилась, о выдуманной тетке
говорили с такой убедительностью, что в пору самой поверить в ее
существование.
– И сад плодородный известный знак. К
радости да удаче, да к семейной жизни в достатке. А грозы не боись,
она хоть и сулит трудности, но за ними всегда солнце приходит. Ну
как, ободрилась? Вот и ладненько!
Женщина хлопнула в ладоши, и
посмотрела в сторону окна.
– О, никак еще гости намечаются! То-то
меня вчерась на пироги разобрало, даже теста завела поболе
обычного. Ох, а самовар то совсем погас!
Она вскочила на ноги, и поспешила к
столу. Эвелиса замерла, не в силах взглянуть в окно. Сердце
трепетало в груди будто птичка, а ноги занемели, словно их в
ледяную воду окунули. Неужто родственники, о которых вчера шла
речь, пожаловали? Так не лучше ли укрыться где-то? Но тело
отказывалось подчиняться, и только пальцы до боли вцепились в край
лавки.
На крыльце послышались шаги. У девушки
от лица отлила кровь. Теперь и рада бы бежать, да поздно. Она
закусила губу, и низко склонила голову. «Ежель что, так лучше в
омут» – мелькнула отчаянная мысль.
Дверь распахнулась.
– Альяна! Встречай гостей! – так же,
как и вчера пробасил Речер.
– Вот уж гости! Всем гостям гости! –
захлопотала женщина, – А я все думаю, сидят в своих городских
стенах, носу не кажуть. Аль обиду какую затаили?
– Буде тебе Альяна, в начале лета же
гостевали, – прозвучал задорный мужской голос, – Сама понимаешь,
дела. Мастерскую надолго оставишь, так людям придется босоногими
ходить. Где еще хорошую обувку справят, как не у меня!
– Ну разважничался! – насмешливо
укорил его женский голос.