Эвелиса горько усмехнулась. Очередные смотрины с треском
провалились.
***
– Сколько раз было говорено, при гостях в пол смотри! Девку
скромность красит, но нет же, ты умнее старших! Все норовишь
зыркалки свои любопытствующие поднять. Вот останешься на старости
лет одна, будешь жить в разваливающейся хибарке, попомнишь еще
отцовские слова!
– Батюшка, да он все равно бы увидел, какая я. К чему время
тратить, ну не пришлась ему по душе, бывает.
– А ну цыц! – замахнулась мать полотенцем, – Когда отец говорит,
ты молчать должна, и слушать!
Эвелиса низко склонила голову, и закусила губу. Спорить было
бессмысленно, и небезопасно.
Хлопнув дверью, на пороге появилась сваха.
– Все! Сил моих больше нет! Уж я уговаривала их, и улещивала,
так нет же, уехали! Не глянулась, девка, говорят.
– А может это ты, Параскева, работу свою плохо делаешь. Теленок,
которого ты задатком получила, уже коровой стал, а дочь моя все не
замужем. Что ж ты за сваха такая, что жениха подыскать не можешь? –
мужчина стукнул кулаком по столу, – Аль мне самому по соседям
пройтись, глядишь, лучше сосватаю!
– А ты пройдись, пройдись, Далибор! – женщина уперла руки в
бока, и тоже возвысила голос, – Мне уже от ворот поворот дают,
стоит об Эвелисе обмолвиться. Кому уродливая девка нужна, когда
красавиц достаточно. Я давеча даже Прокора спрашивала, собирается
ли он сызнова жениться. Ему хоть и за шестой десяток перевалило, да
мужик он крепкий, на ногах твердо стоит. Так знаешь, что он мне
ответил?
– Ну? – хмуро буркнул отец Эвелисы.
Этот самый Прокор был старше его годков на пять, если не
больше.
– Да он как услышал, что речь о твоей дочке идет, так в лицо мне
рассмеялся. Вот как! Говорит еще, мол девка хоть и молода, да рожей
не вышла. Пусть я ему лучше вдову Соломоху сосватаю, на ней с
удовольствием оженится. А Соломоха уже скоро четвертый десяток
разменяет. Рябая, с кривыми зубами, а все же, лучше этой, – сваха
тыкнула пальцем в сторону Эвелисы.
Сжавшись, девушка сидела на самом краю скамьи. Ей было уже все
равно. Сейчас, как обычно, отец со свахой поругается, потом
замирится, а через неделю-другую Параскева объявится на пороге, и
поведет речь про очередного жениха. Переведутся ли они
когда-нибудь, эти женихи!
Легко стукнув дверью, в избу вошла Олея, с большой корзиной
яблок. При виде младшей, любимицы, лицо отца посветлело. Да и сваха
натянула свою самую елейную улыбочку.