Но самое интересное другое. На стене огромный плакат с
изображением мудрого Брежнева. Вождь стоял на трибуне на фоне
развевающегося огромного красного флага. Ниже слова: «Забота об
упрочении мира является одной из главнейших задач нашего
государства».
Рядом другой плакат, насчет достойной и ударной трудовой встречи
очередного съезда КПСС. С серпом и молотом, тоже с красным
флагом.
И еще плакат - поменьше. «Шахматы: ну давай, ходи уже!».
Изображена толпа людей, столпившихся вокруг двух шахматистов.
А еще на столах всюду стояли шахматные доски с расставленными
фигурами. И добрая половина народу сидела возле них и играла в
шахматы. Между прочим, большинство юноши и девушки, лет
восемнадцати-двадцати.
Меня окружала тоже молодежь. Стояли, похлопывали по плечу.
— Держись, Дениска, — сказал один.
— Голову береги, она тебе еще понадобится, — добавил второй.
— Ну, как ты, Архаров? — ко мне пробился высокий мужчина. —
Ну-ка, покажи голову.
Постарше всей этой мелюзги. Сильный и широкоплечий, с
внимательным взглядом. Волосы буйные, торчат во все стороны. В
вязаном свитере и черных брюках.
Наклонил мне голову, осмотрел и пощупал затылок. Я пока что
безропотно повиновался.
Правда, я и так потерял дар речи. Особенно, когда опустил голову
и увидел свое тело.
Все не мое. Тоже свитер, какие-то штаны и еще крепкие ботинки.
Постойте, на мне была другая одежда. Что происходит, черт
побери?
— Стой спокойно, — сказал мужчина. — Ничего себе шишка.
Наверное, небольшое сотрясение заработал. Как себя чувствуешь, не
тошнит? Голова не кружится?
Он позволил мне поднять голову. Но я уже продолжал осматривать
руки. Тоже не мои, чужие. Гладкие, светлые, с ровными ногтями. Это
как понимать?
— Играть будешь или домой пойдешь? — спросил мужчина, потрепав
меня по плечу.
Я кивнул. В смысле, буду играть.
— Домой пойдешь? — уточнил мужчина. — Да что ты все молчишь?
Язык проглотил от падения, что ли?
— Нет, — я, наконец, открыл рот. Голос тоже не мой. Молодой и
сильный. — Буду играть. Все хорошо.
Мужчина вздохнул с облегчением.
— Ладно, хорошо. Сядь пока на скамейке, отдохни. Девочки,
сделайте ему холодный компресс. А мы, давайте, продолжим
турнир!
Меня усадили на лавку возле стены. Дали прохладную мокрую ткань,
я приложил ее к шишке. Потом уселся поудобнее, продолжая
осматриваться. Это глюки, что ли? Заработало мышление шахматиста,
привыкшее делить происходящее на варианты.