Что за бесовщина! Не могли парни так подставиться!
Да — экзорцист не боец, да — Диего я плохо
знал, но Леон-то волчара битый! Мы ж с ним всю
Закатную кампанию! На Лемском поле выжили! А тут... Как
он мог подпустить убийцу на расстояние удара? Как вообще
мог впустить постороннего человека в комнату? Не мог,
если только убийцы не пришли с кем-то, кого он знал.
Например, с вечно околачивавшимися на постоялом дворе
стражниками...
Все эти предположения крутились у меня в голове, когда
я уже скидывал на пол кожаное одеяние экзорциста. Шляпа,
маска, плащ, сапоги, штаны... Быстрее, быстрее! Поддетая под плащ
жилетка и свободного покроя рубаха пришлись весьма кстати,
темно-синие шаровары из моментально распотрошенной сумки
дополнили картину, и я босиком метнулся обратно
ко входной двери.
Прислушался — голоса. Не успел! Обыграли, сволочи! Сейчас
вломятся и повяжут под белы рученьки. Тройное убийство —
это не шутки. Но кому понадобилось меня так подставлять?
Кому? У экзекутора кишка тонка, значит, кто-то
из конкурентов подсуетился. Подарок с полуночи? Очень
может быть. У Норвейма или Ланса тоже профессионалов хватает.
Но зачем им это? И если они в курсе операции,
почему не перехватили заранее?
Глубоко вздохнув, я прогнал панику, отмерил от стены
расстояние, чтобы хватило места укрыться за распахнутой
дверью, приладил в щель между досками деревянный клин
и схватил тяжеленную дубовую табуретку. Закутал
ее в плащ и со всего размаху швырнул
в выходившее на задний дворик постоялого двора
окно.
Грохот, звон разлетевшегося вдребезги стекла; табурет вывалился
на улицу, плащ зацепился за осколки и повис. Дверь
с шумом распахнулась и едва не свернула мне нос,
лишь в последний момент упершись в клин. Выломанный засов
отлетел к противоположной стене, и в комнату
ворвались сидевшие в общей зале бугаи. Двое. Следом —
стражники.
На мое счастье, это оказались дилетанты. Оглянись они —
и мне конец. Но нет, выбитая рама и зацепившийся
за осколки стекла плащ сразу завладели их вниманием,
и бугаи рванули к окну. Зря!
Будь на мне хоть какая-то обувка, дело запросто могло
не выгореть. Но босиком я ступал совершенно бесшумно
и оказался за спинами стражников раньше, чем кто-либо
успел почуять неладное. Рукояти кинжалов ударили в бритые
затылки, и представители доблестной городской стражи
повалились на пол. С бугаями такой фокус уже
не проходил, но с ними-то как раз церемониться было
незачем. Один тут же осел, зажимая рассеченное горло, второму
повезло больше: он умер, даже не успев понять, что
произошло. Выпустив рукоять загнанного в глазницу кинжала,
я отскочил от растекавшейся по полу лужи крови
и выглянул в коридор. Никого.