Сейчас уже не верилось, но когда-то в тюрьме
не хватало свободных камер. Заключенные ломали мрамор
и малахит, добывали медную и серебряную руду
на местных рудниках, и разросшийся вокруг тюрьмы городок
процветал. Но рудники иссякли, и как-то незаметно ушло
в прошлое былое благополучие. Благополучие ушло, а тюрьма
и королевский гарнизон остались. Горожане затянули пояса,
но привыкли. Так и жили: без излишеств, зато
с уверенностью в завтрашнем дне. Все верно: преступники
на их веку точно не переведутся.
Дежурившие на площади стражники были истинными детьми своего
города — обрюзгшие от дармового пива дядьки в мятых
форменных плащах составили алебарды к ограде занимаемого
королевской почтой особняка и отчаянно скучали, дожидаясь
конца смены. Караул на главной площади считался чем-то вроде
наказания: целый день торчать на глазах у начальства
и важных шишек из магистрата было серьезным испытанием
для привыкших к куда более вольной жизни блюстителей
порядка.
Поднятые воротники плащей и нахлобученные по самые уши
шляпы худо-бедно защищали от порывов студеного осеннего
ветерка, но когда тусклое солнце скрывалось за серыми
кучевыми облаками, становилось и вовсе тоскливо. Поэтому при
появлении из почтовой кареты экзорциста начальник караула
просто опешил от такой несправедливости.
Высокий, похожий на пугало в кожаном плаще до пят
и широкополой шляпе, экзорцист одним только видом своим вызвал
у уныло переглянувшихся стражников изжогу. Мало того что
с самого пользы как с козла молока, так еще
и в карету с ним никто из добрых подданных
короля Альберта Второго — да продлят Святые годы его
жизни! — в здравом уме не сядет. Только
по большой нужде. А значит, с путешественников
сшибить пару монет сегодня точно не получится. Плакал дневной
калым...
Прекрасно понимая, какое впечатление произвел на оробело
пялившихся на меня стражников, я поднял руку
и требовательно прищелкнул пальцами. Перчатки из толстой
кожи смягчили щелчок, и прозвучал он едва ли громче
звона нашитых по краям шляпы и швам плаща серебряных
колокольчиков, но начальник караула моментально оказался
рядом.
— Чем могу служить, господин экзорцист? — уставившись
на носки своих пыльных сапог, выпалил он.
— Как пройти к ближайшему постоялому двору?
— вытащив из кареты увесистую дорожную сумку,
спросил я.