— Практически абсолютно. И в этом огромная заслуга Ники, — Мор
словно невзначай тряхнул нашими сцепленными руками. Точнее, своей,
в которой держал мою ладонь, но кто со стороны разберет? — Помнишь,
отец, я тебе о ней рассказывал?
— Это о той целеустремленной девушке с невероятным потенциалом?
— уточнил Ттолье-старший.
Мозг, работавший словно вне зависимости от моего
сомнамбулично-заторможенного тела, отметил, что герцог не сказал
уничижительного «из провинции», как было при первой встрече с леди
Стилл или нейтрального «твоя однокурсница».
— На языке отца это означает «я тебя уважаю», — вдруг отчего-то
просиял улыбкой Мор.
Только мне было не до светских знакомств. Я хотела ответить, что
устала и хочу побыть путь не рядом с любимым, но хотя бы постоять в
отдалении, но не успела. В кабинет прибыл сначала отряд законников,
а за ним и бригада целителей. И если вторые споро погрузили Дэна на
носилки, то первые взяли в оборот меня и Мора, а также быстро
разогнали толпу зевак. И едва те ушли — как начался допрос.
Вот только перед тем, как офицеры начали задавать мне свои
вопросы, леди Стилл, провожавшая носилки с телом, находившимся в
стазисе, оказалась на секунду рядом со мной, успев прошептать:
— Быстро ты переключилась с моего сына на Толье. Далеко пойдешь.
Только мимо нашей семьи. Я об этом позабочусь!
И не дожидаясь ответа, она
повернулась и пошла прочь уверенной походкой человека, который
покинул собеседника, но обещ… угрожал вернуться.
А я смотрела ей вслед, понимая: если
эта леди решила о чем-то или ком-то позаботиться, то это что-то или
кто-то скоро исчезнет. А с ее пути или вовсе из этого мира — это
уже зависит от обстоятельств.
Испугалась ли я? Ни капли. После того
как меня едва не убили в ритуальном круге, чуть не сожрал демон,
обещания госпожи Стилл не впечатляли. Единственное, чего за что я
сейчас переживала, — это жизнь Дэна. И его память.
Но вместо того, чтобы быть с тем,
кого люблю, я отвечала на вопросы офицеров. Причем страж задавал
их, казалось, по нескольку раз. Менялись формулировки, очередность…
Я отвечала, даже не особо вдумываясь в то, что говорю. Голова была
занята другими мыслями. Их было в ней — что овса в зернохранилище
по осени. И ладно бы они были зернышко к зернышку. Так нет же…
каша.
Не знаю, сколько бы меня и Мора еще
так промариновали, но вмешался Толье-старший, заявив, что он,
конечно, уважает рвение молодого офицера и то, что последний
неукоснительно следует не только букве закона, но и параграфу
учебника по допросному делу, но мы с напарником все же свидетели, а
не подозреваемые. А время уже позднее…