— И Поттер спас тебя от
Василиска?!
— К слову о том, чем он хорош, да? Ты много знаешь
мальчиков двенадцати лет, которые полезли бы вытаскивать какую-то
малявку аж из Тайной Комнаты?
— Ну так я и говорю — идиотизм. Этого у него через
край. Итак, Поттер тебя спас. И что плохо в этой истории? По-моему,
для полной идиотки это вполне прекрасная ситуация. Практически как
в сказках.
— Ты прав. Только я оказалась не совсем полной
идиоткой. И до меня дошло, что любить героя очень хлопотно. Он
будет постоянно кого-то спасать, с ним что-то будет приключаться,
его могут ранить и даже убить, а я все это время буду переживать за
него, и далеко не всегда смогу быть рядом. И? Чего
хорошего?
— Чего ж ты тогда не бросила это дело, раз тебе это
не нравится?
— Понимаешь какое дело… героя я любить перестала,
потому что дурное это занятие, как я и говорила. А вот Гарри
Поттера так и не разлюбила. Пришлось учиться снова получать
удовольствие от того, что он такой герой и с ним вечно что-то
происходит. Получается, конечно, с переменным успехом, но все-таки
получается.
— Уизли, ты меня вконец запутала, — вздыхает
Малфой.
— Это ничего, главное, что сама не запуталась, —
отвечает Джинни. Какое-то время они молчат, и я выбираю этот
момент, чтобы все-таки зайти на кухню. Переступив зачарованный
порог, я чувствую запах кофе. Джинни радуется:
— Доброе утро, Гарри! Наконец-то я поняла, для кого
кофе варю. А то стою поставила зачем-то, стою и гадаю: неужели
придется самой пить?
— Доброе утро. Ну, самой все пить не обязательно, но
компанию составишь?
— Пожалуй, — кивает Джинни и достает из шкафа вторую
чашку.
— А я пойду в библиотеку, пожалуй, — объявляет
Малфой. — Подозреваю, в этом доме это единственное место, где можно
остаться в одиночестве.
— Угу, если сильно повезет, — улыбается Джинни. — А
если не повезет, там окопался наш местный Рейвенкло и Сьюзан Боунс.
И, возможно, Гермиона, если она не в лаборатории.
— Обрадовала, — кривится Малфой, но все-таки
уходит.
Джинни наливает нам кофе, садится напротив меня,
внимательно осматривает и ехидно ухмыляется:
— Подслушивал, небось?
— Было дело. А как ты узнала?
— Взгляд у тебя был очень выразительный, когда ты
вошел. Возмущенный такой. Хорошо, Малфой не видел, а то
распсиховался бы опять.
— Говоришь, Луна за него
поручилась?