Но кто этот человек?
- Папа? Папа, это ты? Ты пришел за мной?
- Тсс… тихо. Спи, София. Всё будет хорошо. Всё будет хорошо… - голос обволакивает сознание, успокаивает, дарит надежду на то, что теперь всё и правда будет хорошо.
- Ты больше не бросишь меня?
- Я тебя никогда не брошу.
Он продолжает меня укачивать, и, наконец, я проваливаюсь в сон - крепкий и целительный, без кошмаров и странных голосов.
… Просыпаюсь от жуткого грохота за окном. По мне как будто каток проехал, не оставив живого места. Тело затекло, но повернуться не получается. А ещё я дико хочу пить.
С трудом открываю глаза и холодею от ужаса: рядом с кроватью, на старом деревянном стуле моей бабушки, слегка склонив голову и прикрыв глаза, сидит Марк Майер.
Солнечные лучи лезут мне в лицо, а его освещают сзади, поэтому он словно в затемнении, но нет никаких сомнений, что это именно Майер, хотя и выглядит необычно: майка черного цвета, волосы взлохмачены.
Я закрываю глаза. Открываю. Снова закрываю-открываю, несколько раз, но ничего не меняется: Майер всё ещё на месте.
И как это понимать? Я умерла и попала в ад?
Словно почувствовав мой взгляд, Марк открывает глаза.
- Что-нибудь хочешь? Воды?
Пить я, конечно, хочу, но ещё сильнее хочется знать, как он оказался в моей квартире.
Киваю, а потом открываю рот для вопроса, но оттуда вырывается лишь невнятное клокотание.
Марк наклоняется к прикроватной тумбочке, берёт кружку с соломинкой и подносит мне.
Пока я пью через соломинку, он держит кружку за ручку. Сделав несколько глотков, я запоздало осознаю, что одета в старую пижаму - я её с девятого класса не носила.
- Что в-вы здесь… откуда эта п-пижама? - теперь я могу говорить, хотя и с трудом.
Он возвращает кружку на столик. Краем глаза замечаю, что там лежат странные приборы и стоит прозрачный контейнер с пустыми ампулами.
Марк проводит рукой по волосам, приглаживая их.
- Ты же не вышла на работу. И не отпросилась. Хотел сделать тебе выговор, поскольку никакие… э-э… срывы подобное поведение оправдать не могут. Но на звонки ты не отвечала, так что пришлось заехать - всё равно недалеко.
Он говорит с самым безмятежным видом, а мне хочется смеяться в голос. Этот рассказ означает лишь одно - он испугался! Марк Майер испугался, что довёл меня до ручки, и я что-нибудь с собой сделала! Ну и ну.