Кучер думал также и гаркнул, как
голодная ворона:
- А ну, сволочи, отзовись - покажись,
вельможный хозяин приехал, его высокоблагородие!
Называть его можно и нужно было,
конечно, иначе! Но Андрей Георгиевич не обозлился. С
простонародье-то какой толк?
Между тем массивная уличная дверь со
скрипом медленно открылась. Небольшая бойкая старушка в козлиной
душегрейке с очень испуганным лицом перекрестилась и только после
этого заговорила:
- Господи, помилуй, матушка
богородица отвели от греха! Ключница я Авдотья, барина своего
ждем.
- Барин прибыл, - с нажимом повторил
кучер, - старая карга, разе не видишь? Смотри веселей, радость у
вас пришла!
Смотреть старушка еще не разучилась.
Она пригляделась к Макурину, кучер с дешевой поддевке на дворянина
никак не тянул. Воскликнула благоговейно-восторженно, как будто
вдруг увидела на крыльце ангела в божеских лучах:
- Господи, счастье-то какое к нам
пришло, как будто солнце второй раз за день поднялось на небе!
Андрей Георгиевич, отец наш родной, с прибытием в свои долгожданные
владения!
Она низко – до земли – поклонилась,
благоговейно попросила:
- Позволь, отец родной, руку твою
поцеловать.
Макурину, честно говоря, сразу и до
тошноты приелись эти крепостнические штучки. Он сначала хотел резко
ее оборвать, но вовремя остановился. Он-то откажет и ему будет все
равно, а что о старушке скажут, – дескать, барин даже руку не дал
поцеловать!
- Черт с тобой, целуй, - подал он
поднос старушке, - да веди уже в дом, а то все держишь на холоде у
двери!
Явный попрек старуха пропустила мимо
ушей. Блаженно взяла двумя руками дворянскую конечность Макурина,
медленно сначала поцеловала губами, потом прижалась левой щекой,
правой щекой. Похвасталась:
- Как будто у алтаря побывала во
время большого первопрестольного праздника. Благодать-то какая!
- Ну хорошо, = согласился Макурин
такой трактовке поцелуя и уже потребовал:
- Веди уже к тепло, к столу, заморить
хочешь здесь? И кучера моего отведи в людскую, обедать давно
пора.
Старушка кивнула, плавно обоими
руками показала путь в господскую столовую. Уже кратко и сухо
добавила, обращаясь к кучеру:
- А ты, мил человек, пройди в
людскую, это здесь же вправо, там уже едят мужики да бабы. Скажешь
что ключница Авдотья – это я – тебя направила к столу.
- Ага, - согласился кучер, но
посмотрел на помещика. Просит одобрения, понял Макурин.