И потом эти весенние дороги с их
ледяной водой и грязью, когда на зимних санях уже поздно, а на
летних каретах, на одной из которых имела глупость выехать Настя,
еще рано. Российские дороги имели такое состояние, которые называли
одним словом – непроезжаемость.
К тому же Андрей Георгиевич
совершенно случайно узнал об одном якоре, который, в общем-то,
надежно привязывал невесту к поместью. Ее служанка Марья! Точнее,
ее сильная обоюдная страсть с Гаврилой. Вот ведь успели!
Когда помещик на правах хозяина
прижимал его к крепостной невесте, он ничего серьезного не имел.
Ну, надо было, честно говоря, разделить двух девушек, чтобы
непрестанно целоваться ему с Настей. И потом, от застрявшей и,
кажется, даже сломанной кареты ей же надо было как-то добираться? А
в поместье, когда служанка мешала уже обоим, и он только попросил
дать ей временно дополнительное жилье, он же не говорил подселить
ее рядышком с покоями Гаврилы? Он как раз заселился даже не
комнату, а в закуток и получил возможность приводить к себе
девок.
Что уж там у них случилось, но
Гаврила пришел с красной щекой, видимо, от крепкой затрещины, а
Марья невзначай показывала, когда не осторожничала, приличный засос
на шее. И оба такие шалые, но прямо-таки весенние зайцы на грядке.
Как тут их разделишь, если такая лубофф!
Уже на второй день (!) Гаврила
бросился к нему в ноги с просьбой разрешить жениться. М-да, что же
тут будешь делать. Макурин лишь спросил о благословении родителей,
Гаврила ответил, что уже благословили – и кнутом за поспешность и
иконой, что б была крепкая любовь. На всякий случай поинтересовался
он и согласием его любви. «Жених» только усмехнулся. Его
благоверная, если надо, сама потащит под венец своего
избранника.
Что тут скажешь? Сам-то он разрешение
барина даст легко. Сложность в том, что молодые были крепостные
разных баринов. Точнее барина и барыни, но все равно разных.
Пришлось Андрею Георгиевичу надевать так сказать дипломатический
фрак и идти на переговоры.
Нет, сложностей здесь особых не было.
Обе девицы – барышня и служанка – сидели в позах счастливых
подружек и лили радостные слезы. Ну он их насильственно разделил.
Причем Марью, после того, как она категорическиотказалась
«понимать» Макурина, пришлось просто вынести из покоев барыни и
передать из руки в руки жениха с жестким требованием не мешать «их
благородиям» говорить. А после этого в перерывах между поцелуями
провести блиц-переговоры.