– Да, что-то не выспался, – ответил я
и подумал: «Почему он сказал про Сталинград? Ходили слухи, что
Волгоград обратно переименуют, но вроде не было такого». – Скажи, а
что мы там делать будем?
– Коль, задолбал ты уже со своими
вопросами глупыми. Родину от фашистов защищать! – недовольно
буркнул Петро, напялил пилотку на глаза и сделал вид, что спать
собирается.
Я от нечего делать улёгся рядом. В
желудке было горячо от водки, в голове слегка шумело. Решил, будь
что будет. Посмотрим. По мерное перестукивание колёс и покачивание
вагона задремал. Даже сильный запах от лошадей перестал на меня так
сильно действовать. Принюхался. Теперь хотелось только поскорее
добраться до места назначения, а уж там я всё узнаю.
Но выспаться не удалось. Меня
разбудил резкий крик Петра:
– Коля! Быстро! Воздух!
– Какой ещё воздух? – спросонья
спросил я, но тут же пришёл в себя: Петро был бледен. Спешно сбегал
в угол вагона, выбежал оттуда с винтовкой, подхватил вещмешок и
спрыгнул из вагона.
– Бежим! – крикнул мне.
Я рванул за ним. Мы отбежали
несколько метров от состава и повалились в жёсткую пыльную
траву.
– Вон он! – вдруг вскрикнул Петро,
вскидывая винтовку. Мне показалось, он с ума сошёл. Выпил, что ли,
слишком много? Парень высматривал что-то в небе, я тоже стал
глазами искать. Но что мы ищем? Какая-то маленькая точка вдруг
вынырнула из-за облака и стала спускаться, приближаясь к нам.
Петро начал прицеливаться, затем
вдруг дёрнул полукруглую железку под пальцем, раздался
оглушительный грохот, и мою щёку что-то обожгло. «Ай!» – вскрикнул
я, хватаясь за больное место. Глянул на землю и понял: это гильза
меня шмякнула. Отодвинулся подальше и стал смотреть, куда Петро
выстрелил. Оказалось, он пытался попасть в… самолёт?
– Это правда самолёт? – удивился
я.
Солдат не ответил. Передёрнул затвор,
опять прицелился и снова: «бах!» Звук был такой, словно кто-то
рядом чем-то сухим и очень жёстким щёлкает. Тут послышался другой
звук. Сначала тихий, потом всё громче, и вот уже он заполнял
пространство каким-то жутким рёвом, а потом раздалось мерное
«та-та-та!», и крыши вагонов стали вздуваться, брызгая деревянными
осколками.
– Ах ты!.. – заорал Петро и грязно
выругался. Он уже не целился. Стрелял, посылая пули в самолёт.
Я был в шоке. На крыльях заметил
кресты, а ещё понял вдруг: самолёт стреляет по-настоящему! Мне
стало до того жутко, что я улёгся лицом в траву, закрыл глаза и
сжался в нервный тугой комок. «Это всё мне только кажется. Мне
снится кошмар, он скоро закончится», – старался убедить себя и не
обращать внимания на какофонию звуков. Петро стрелял из винтовки,
самолёт носился над нами, воя мотором и гремя пулемётами, внутри
вагонов истошно ржали лошади, потом дробно загремело ещё
что-то.