Паж совсем потерял голову.
Если ей нужно сердце Принца, чтобы
выйти из зеркала или чтобы он, Паж, мог туда войти, то сердце он
достанет. Любой ценой.
Ему казалось, что она всё та же. Что
её платье всегда было алым, что её ногти всегда были острыми и
красными, как закат перед заморозками, что её улыбка всегда была
холоднее, чем у Принца.
Ему казалось, что он сам всегда был
тощим, как мёртвое дерево, и бледным, как саван. Он забыл вкус
горячей пищи и вина. Он не замечал, как забывается коротким сном то
среди обеда, то во время занятий, то слушая, как Принц играет на
рояле.
После просьбы Той, что живёт в
зеркале, он весь день украдкой смотрел на Принца. Каково ему будет
совсем без сердца? А что, если Принц умрёт? Паж отвёл глаза: не
надо думать об этом, главное, чтобы Та, что прекраснее всех на
свете, была довольна.
Вечер наконец затянул небо чёрным
полотном. Его Высочество лёг спать, а Паж привычно уселся под
дверью опочивальни.
Слушал, как дышит Принц. Ждал, когда
тот заснёт.
Наконец, тихонечко встал и прокрался
к неприметной дверце за большими часами — так можно попасть в
Чёрный зал.
Тайный ход вёл из комнаты Принца в
коридор этажом ниже. Оттуда налево и вниз. Потом прямо, мимо
библиотечной анфилады. Затем снова вниз, направо — вот Чёрный
зал.
Чёрный зал — это комната в подвале,
куда строжайше запрещено ходить и куда они с Принцем бегали в
детстве каждые выходные. Разглядывали старинные пыльные кубки и
золочёные кинжалы, бесполезные от времени и десятков драгоценных
камней на рукоятях. Играли с музыкальными шкатулками и заглядывали
в огромный шкаф с резными дверцами. Шкаф пах травами и цветами, и
если залезть внутрь и закрыться, можно было услышать далёкий смех,
плеск воды и шелест листьев.
Сегодня Паж вошёл в комнату без
трепета: просто помещение со старыми вещами. Немного волшебных,
немного обычных. Хлам. Ему нужен только ларец с сердцем Принца.
Но почему сам Принц здесь?!
— Не это ищешь? — пальцы Принца
стукнули по тёмному ларцу. Гладкому, блестящему. Как и говорила Та,
что живёт в зеркале, большому. В нём и пять сердец поместилось бы.
И даже десять, если сложить их плотно, как вещи в шкафу.
— Здесь моё сердце, — продолжил
Принц. — Да только зачем оно тебе? Влюбился?
Синие глаза Принца внимательно
глядели на Пажа, словно Его Высочеству хотелось разобрать на части
и изучить того, кого он знал с пяти лет, того, к кому привык, как к
тени.