Дженс напоказ зевнул, обнажая здоровенные клыки.
С дерева снова посыпались проклятья вперемешку с
богохульствами.
— Это ведь ты был там, у моего старого дома? Я чую: это ты! Что
ты за тварь?! Почему тебя Орден не тронул, а? Я-то хоть
человек!
Пивовар всхлипнул и ткнулся лбом в смолистый ствол. Потом
пробормотал:
— Да и бес с тобой! Давай договоримся, а? Оставь меня, дай уйти.
Тогда я... — человек понизил голос до шёпота, — я поделюсь с тобой
семейным рецептом! Кто бы ты ни был, ты ведь хочешь жить долго? До
глубокой старости оставаться сильным и здоровым? Хочешь ведь,
так?
Старый Хью бессильно выругался, глядя сверху вниз на безмолвное
жуткое существо.
Псу неинтересны слова злодея. Пёс хотел одного: добраться до
горла мерзавца и впиться в него, несмотря на пропитавшую человека
вонь травинника.
Но псу не забраться на дерево. И он нехотя уступил Дженсу.
Тот потянулся, взмахнул руками, пробуя тело: когда пёс уходил
сам, возвращаться было почти приятно. Мышцы тянуло, словно после
доброй работы или приятной длинной прогулки.
— Эй, пивовар, что же тебя на настоечки потянуло? — весело
спросил Дженс.
Старый Хью вздрогнул. Отозвался опасливо, будто говорить со
зверем ему было проще:
— Так отец велел. По семейному рецепту. А ему дед наказал
настойку волшебную делать. А пиво — это так, для заработка.
— А зачем тебе этот мальчишка понадобился? В городе полно лёгкой
добычи.
— Не всякий малец подойдёт. Нужно, чтоб и на меня в детстве
похож был, и чтоб пах по-особому. Прошлый-то помер рановато, а
нового никак найти не мог. Веришь ли, извёлся весь! Запас-то
кончается, а впрок не наготовить: портится аккурат через тринадцать
дней. Как этого увидел — сразу понял: моё!
Пивовар поглядывал вниз с надеждой на понимание: мол, ты-то
знаешь, как оно бывает!
Дженс понимал.
— Говоришь, отец велел? — переспросил он, извлекая из потайных
ножен метательный нож. — А меня отец учил никогда не отпускать
всяких тварей.
Бенни прав: надо помогать кому-то вернуться. Но и зло должно
быть уничтожено.
В гостиной Мэйжин всегда беспорядок.
Среди разбросанных пледов, нагромождений кофейных чашечек и
неровных стопок гравюр не враз найдёшь взглядом саму хозяйку. Но
Алайя знает, где искать. Решительно обогнув мраморный столик,
уставленный разномастными подсвечниками, она направляется прямиком
к камину. Есть что-то жутко неправильное в том, что Верховная
Жрица, десятки лет зажигавшая огонь в День Изгнания Тьмы, теперь
мёрзнет даже в натопленной комнате.