Но
Луминица лишь продолжила сотрясаться в беззвучных рыданиях.
-
Луминица, девочка моя, - снисходительно, но ласково начал выговаривать ей кнез.
- Я понимаю, что вашему возрасту свойственна доброта по отношению к любому
живому существу: будь то служанка, бездомный щенок или котенок…
-
Данута не щенок! – вспыхнула Луминица.
-
Но и не ровня вам, - заметил кнез. - Поймите, в жизни человека, к сожалению,
много потерь и много горя. Думаете, ваши родители мало теряли дорогих им людей?
-
Немало, - согласилась Луминица.
Она
вспомнила, как мать жалела, что не могла ходить на могилы близких. Луминица не
помнила троих своих братьев и сестру. Они умерли или до рождения Луминицы, или
в ее младенчестве. Кладбище осталось в городе, откуда приехали Тордеши, и
посещать его не было никакой возможности. Мать редко произносила имена своих
умерших детей, разве что в дни поминовения. Но Луминица помнила, какой болью
каждый раз дергалось родное лицо, какая грусть стояла в глазах матери. Она едва
удерживала слезы, и Виорика с Луминицей всегда старались в этот момент
приласкаться к матушке, сказать ей что-нибудь доброе, хотя и понимали, что от
этой грусти и памяти мать никогда не откажется.
-
Со временем мы привыкаем даже к смерти близких. Требуется лишь время, -
продолжил мягко увещевать кнез. - Сначала больно, очень больно. Оттого что не
все успел сказать родному человеку, оттого что не успел извиниться. Потом
становится легче дышать. Затем остается лишь легкая грусть памяти. А со
временем уйдет и она. Потом же не останется ничего. Совсем ничего.
Луминица
внимательно слушала. В первый раз муж заговорил о своем личном, и она высоко
оценила его откровенность. Повернув заплаканное лицо к кнезу, Луминица
взглянула на его нахмуренный лоб, и ей стало жалко его.
-
Вы скучаете по кому-нибудь, Думитру? – невольно вырвалось у нее.
-
По кому же я должен скучать?
-
Ну, например, по своим родителям.
-
Нет, не могу этого сказать, Луминица, - задумчиво покачал головой кнез. - С
отцом я в его последние годы жизни был в ссоре. Дражайший родитель отказался от
меня.
-
Как так? – изумилась Луминица.
-
Я совершил проступок, который, с его точки зрения, нельзя было ни простить, ни
забыть. Мы перестали общаться. Меня не было рядом с ним, когда его глаза
закрыли чужие люди.