- Что узнала? – подступила к ней
Синди после обеда, как только Мия оказалась в стороне.
- Яд в кофе, - повторила Нора слова
новенькой.
Судейша выпучила глаза:
- Кофе?.. Богачка?
Другие девушки, бывшие рядом,
добавили свое удивление:
- Южанка?
- Дворянка?
- Леди?
Плакса бросила:
- Лгунья.
Следующим днем Мия по-прежнему была
жива и голодна. Глаза блестели. Лопатка при каждом ударе входила в
глину не на полдюйма, а на целый дюйм. Нора не выдержала,
спросила:
- Лучше?
- Благодарю, - кивнула Мия.
И снова попросилась отнести ведро.
Нора не возражала, ей очень хотелось остаться одной. Когда Мия
ушла, Нора села наземь и застонала от досады. Никакого мора. Еще
одна надежда прахом. Хотелось плакать, но слезы застряли в горле.
Того и гляди, Мия вернется – увидит. Эта сучка еще ни разу не
плакала. Я что, хуже?!
Чтобы выровнять дыхание, Нора
запрокинула голову. Увидела потолок: вдоль прохода укрепленный
досками, а последний ярд у тупика – голая глина. Вскроется еще ярд
– нужно будет укрепить, но пока и так держится. В глинистой массе
свода темнело что-то… серое, влажное… твердое. Камень. Большой
булыжник нависал над тупиком, едва проступая сквозь глину. Нора
глядела и глядела на него.
Вернулась Мия, сверкнула глазами,
бросила пустое ведро и острием лопатки стала быстро рисовать на
глине. Нора привстала от любопытства, посмотрела. Рисунок показывал
нечто квадратное, вроде кирпича на колесиках. К торцу кирпича
плашмя крепился зубчатый блин, а ниже еще два таких же, но меньше.
Именно они, блины, занимали Мию больше всего: новенькая нарисовала
их особо крупно и задумчиво рассматривала картинку.
- Вагонетка?.. – догадалась Нора,
хотя и не поняла, за какой тьмой понадобилось рисовать на стене
вагонетку.
- Шестерня… - рассеянно обронила
Мия.
Вот теперь стало вовсе непонятно. Что
такое «шестерня»?.. Шестерка лошадок? Но вагонетку тянут не лошади,
а веревка. Может, шестерней зовется вот этот зубчатый блин? Теперь
Нора припомнила, что действительно видела такие на стенках
вагонеток. Но зачем они нужны и почему так занимают Мию? Видать,
хворь не очень-то пошла на убыль! От лихорадки случилось помутнение
головы… Странное дело: Нора ощутила жалость к новенькой. Не
настолько, впрочем, сильную, чтобы хоть как-то ее выразить.
Мия стерла рисунок и принялась
копать.