- НАЗЕМЬ! НАЗЕМЬ САДИСЬ!!!
Но ответный залп казаков, пустивших
впереди себя холопскую голытьбу, отстает от моего крика всего на
удар сердца…
Теперь густой дым заволок уже все
разделяющее нас пространство. Однако за белесой дымкой уже слышится
быстрый топот запорожцев, спешно ринувшихся в атаку – перезарядить
пищали мы точно не успеем…
- Держись, братцы, не робей! Пищали
наземь, секирами и саблями – руби!!!
…Первым из порохового дыма
выныривает запорожец с копьем. Он держит его у живота обеими
руками, нацелив наконечник чуть в сторону от моей груди. Чуть в
сторону потому, что вор не сразу различил меня на бегу – и
короткого мгновения его замешательства мне хватает, чтобы резким
ударом секирой по древку вражеского копья отклонить его в сторону!
Тут же я делаю шаг вперед – и одновременно с тем коротко и быстро
колю в ответ, вонзив острие полотна в живот вскрикнувшего
запорожца…
Освободив бердыш, отшагиваю назад. А
после резво опускаю его к земле – и скользящим ударом подрубаю ногу
показавшегося сбоку казака, устремившегося на горниста Николу!
Ворог истошно завизжал от боли в распластанной чуть повыше колена
ноге… А я едва успеваю подставить древко секиры под рубящий удар
сабли третьего тушинца, вырвавшегося из белесой, уже рассеивающейся
дымки!
- Умррриии!!!
От звериной ярости в черных как
смоль глазах буквально рычащего запорожца (кажется, у него даже
пена выступила на столь же черных, как и глаза, усах) у меня аж
спину обдало холодом! В своей сотни я один из первых силачей – но
сейчас мне едва хватает сил, чтобы не завалиться назад под напором
противника! Хорошо хоть, древко бердыша специально подобрал дубовое
- такое с одного удара не перехватишь!
- А-а-а-а-а!!!
Закричав в ответ, я рывком толкаю
секиру от себя, все же потеснив ворога (аж руки от напряжения
заболели!) – и тут же, разжав пальцы, приседаю! Приседаю,
одновременно с тем схватившись правой за рукоять сабли… Противник
пытается ударить вдогонку, сверху вниз! Вот только клинок его
плотно застрял в древке, шлепнувшемся мне на спину…
А я, даже не распрямляясь, одним
движением вырываю из ножен турецкую саблю-килич – и размашисто
рублю прямо перед собой... Ох, и от души я рубанул, лихо – аж
развернулся вслед за ударом! И верный клинок пробороздил
беззащитный живот захрипевшего казака, мгновением спустя безвольно
рухнувшего на меня сверху…