- Сами знаете, что после измены
наемников мне уже не хватает ратных сил сразиться с Сапегой, снять
осаду со Свято-Троицкой Сергеевской лавры, прогнать воров из
Тушино... Очень жду я стрелецких приказов, пушкарей и детей
боярских из Костромы и Ярославля, очень жду! Да со всей округи в
войске наше стекаются крестьяне – но ведь их еще нужно вооружить и
обучить, чтобы вышла из простых мужиков стройная рать, как у
немецких пикинеров… А ведь если гетман Сапега прямо сейчас снимет
осаду с лавры, объединится с тушинцами – хоть даже с черкасами и
гусарами Зборовского – то в поле против воров мы не сдюжим. Никак
не сдюжим…
Последние слова князь Михаил
повторил чуть тише, обратив свой взгляд на стоящую на столе икону
Казанской Божьей Матери, после чего вновь пытливо посмотрел на
нас.
- Все возможное от себя мы делаем,
все возможное, чтобы достойно встретить врага, делаю я сам… Но
нельзя нам теперь без Божьего благословения, никак нельзя!
Последние слова Скопин-Шуйский
произнес уже горячее, и после краткого молчания, продолжил столь же
резко и отрывисто – не иначе от сердца речь его:
- Земля наша кровью истекает,
третий, да даже четвертый Самозванец объявился на Руси за последние
несколько лет – это я и «царского воеводу» Болотникова вспомнил, и
«племянника» Илейку Муромского… Но ведь не просто так Господь
послал на Русь великий голод и попустил нашествие иноплеменников,
смуту и разлад на нашей земле! Грехи, грехи людские тому виной,
грехи тех, кто власть…
На последних словах Михаил
Васильевич оборвал свою речь, резко помрачнев – и на этот раз
молчал князь заметно дольше. Но додумать конец его речи про грехи
тех, кто власть взял, никому из присутствующих не составило труда…
Наконец, воевода продолжил:
- В Борисоглебском монастыре, что
находится на реке Устье близ Ростова, подвизался в подвиге
затворничества и ношения вериг прозорливый и благочестивый старец
Иринарх. Еще до появления второго Самозванца он приходил в Москву и
предупреждал дядю моего, государя Василия Ивановича Шуйского, о
скором наступлении ляхов и людей литовских… И коли Господь
открывает благочестивому старцу будущее – то у кого, как не у
Иринарха мне просить благословения на будущую битву с поляками и
черкасами Сапеги, тушинскими ворами?! Но сам я не могу отправиться
за благословением к старцу, бросив войско… Я отправлю к нему
вас.