«Надеюсь, Кораблёва знала, что
делала, когда нанимала лоцмана».
Впрочем, Горохов ловит себя на мысли,
что если лодка сейчас сядет где-нибудь на мель, он не сильно
расстроится.
Андрей Николаевич устал, за всю
дорогу спал всего часов шесть, поэтому спускается к себе в каюту
площадью два квадратных метра. Съедает пачку вяленой дрофы -
отличная у северян еда - с большим куском консервированного
кукурузного хлеба, запивает это всё литровой банкой персикового
сока, потом настраивает себе кондиционер и заваливается на
кровать.
***
Выспался, хотя корпус лодки то и дело
сотрясала вибрация, когда двигатель начинал шуметь на повышенных
оборотах. Просыпался и отмечал, что дизель работает без резких смен
режима, а значит, на мель не сели – плывём. Уполномоченный приводит
себя в порядок, выпивает отличной, как и всё у северян, чуть кислой
от аскорбиновой кислоты воды и поднимается в рубку.
- Скоро будем, до вечера, до темноты
должны уложиться, - радостно сообщает ему капитан, - уже прошли
Троицу.
Горохов заглядывает в карту – да,
если прошли Троицу, значит, до пункта назначения осталось совсем
немного. Почему же плыть придётся до вечера?
- А идём так медленно почему? –
спрашивает он, не отрывая глаз от карты. – Много мелей? Течение
сильное?
- Течение несильное, а мелей много, и
вода очень густая. Как кукурузный кисель.
- Вон! Вон он, он опять! – вдруг
кричит матрос, что стоял слева от капитана и глядел через стекло на
берег.
- Опять! – воскликнул капитан. –
Видели? – это он уже обращается к уполномоченному. – Какой-то
редкий зверь.
- Вон прыгает! – продолжает
восхищаться матрос.
Горохов идёт в левую часть рубки…
Он сразу узнал эту тварь, огромное,
похожее на насекомое существо, коленки назад, лапы подобраны под
грудь, голова длинная – прыгун. Он не спеша скачет с бархана на
ломаные камни развалин, бежит за лодкой. Тварь намного быстрее
судна, она останавливается и ждёт, пока судно поднимется, и снова
бежит огромными шагами.
- Ох и ловок, а…, - восхищается
матрос.
Горохов и сам бы восхищался
удивительными движениями этого существа, если бы не встречался с
ним уже. Он, не произнося ни слова, натягивает маску и, не надев
очки, выходит из прохладной рубки под палящее солнце. Там, с левого
борта, за прыгуном наблюдает ещё один человек. Солдат. Он при
оружии. Горохов сразу спрашивает у него: