Наконец, один из колодников, высокий
рыжий парень со сломанным носом, вышел вперед. Снял с себя
шапку-пирожок и начал ее мять в руках, не решаясь открыть рот.
- Говори! – кивнул имам. – Имя,
номер, статья?
- Охрип Мельников сын я, ваша
милость, - поклонился рыжий. – Нумер однерка, две тройки и пятерка.
За драку в холодную угодил, ваша милость, - шапка в его руках уже
давно превратилась в бесформенный ком. Волновался сильно. - Дурак
был… А бригада наша дюжина и один, значит-ца. У купца Каравайникова
парадную делаем.
- Где бригадир? – последовал новый
вопрос.
- Туточки он, ваша милость, - рыжий
почему-то перешел на шепот. Имам, удивленно качая головой, не сразу
понял причину. – За воротами. Второй день уже горькую пьет.
Ни хрена себе, удивился имам. Совсем
страх потерял. Среди белого дня на рабочем месте водку хлещет. Это
еще что такое?
- Ибрагим, тащи этого урода сюда! –
горец, разматывая плеть, уже подходил к воротам. – Сюда его,
мерзавца, давай!
Через мгновение прямо на щебенке
сидел качающийся мужичок в яркой алой шелковой рубахе и грязных
портал. Выдающееся брюхо торчало вперед, едва не вываливаясь из
полурастегнутой жилетки.
Имам сделал рукой рубящееся
движение.
- Ярамы эчяргя! Ярамы! – приговаривал
укоризненно горец, легонько пройдясь плеткой по пьянице. – Нигя
эчясен? Якшеме? Таге киряк?[2]
Вусмерть пьяный бригадир, похоже,
даже не почувствовал плети. Перевернулся с одного бока на другой и
… начал «права качать». Правильно говорят, пьяному море по
колено.
-… Ты, абрек, чаво лаешься на
честного чоловика? Я капиталы имею, - разбрызгивая слюни, вещал он.
Грозно хмурил брови, пытался даже ногой лягнуть горца. – Можа я
радость в душе велиаю имею… Моряк я, боцманом на «Святителе Иоанне»
ходил, - широким движением мужичок рванул на груди рубаху, с мясом
вырывая красивые перламутровые пуговицы. Обнажилась татуировка
фигурного якоря с цепью. – А тут виктория! Османам показали
кузькину мать! Я им всем…
Сжав кулаки, бригадир начал ими
грозить кому-то. Похоже, турок представлял в своем воспаленном
сознании. Больно уж брови кривил.
- Ибрагим! Этого в холодную! Как
протрезвеет, всыпь ему десяток плетей, чтобы все осознал! Потом
штраф ему выпишем на сотни три – четыре, чтобы больше пить на
рабочем месте не повадно было, - отвернувшись от пьяницы, имам
посмотрел на рыжего колодника. – Теперь ты. Назначаешься временным
бригадиров с окладом, как у свободного. Сдашь объект, на свободу с
деньгами выйдешь. Потом с работой помогу. Куда?