Парень тут же бухнулся на колени. О
таком он даже и мечтать не мог.
- Все, хватит! Работать! – рявкнул
имам, не любившего всего этого. – Ибрагим! Пошли назад…
Идти дальше у него уже не было
никакого настроения. Чайхану придется оставить на следующий раз.
Этот алкаш, гад, все настроение ему испортил. Опять про эту
проклятую войну с турками напомнил.
- Скотина, - прошипел он, неосознанно
хватаясь за кинжал. – Победа, б…ь! А что теперь будет, не
подумали?! Десяток турецких лоханок потопили и что? Весь мир уже
завоевали? Б...ь! Какого хера, вообще, было лезть, если силенок
мало?! За братушек балканских они вступились… Где твои братушки?
Завтра же продадут за тридцать серебряников! Падлы ведь! И в Первую
и во Вторую мировую войну с нами воевали, а мы за них кровь
проливали… На хрена…
-//-//-
… апреля 1841 г. в палате лордов и в
палате общин было заслушано послание королевы Виктории о том, что
она решила объявить войну русскому императору для защиты своего
союзника султана от ничем не вызванной агрессии.
… апреля 1841 г. во французском
сенате было заслушано послание императора Наполеона III,
возвещавшее об объявлении войны России для защиты
неприкосновенности Османской империи.
[1] Хаджи – уважительное обращение к
человеку, совершившему хадж. В рассматриваемый исторический период
такие люди на Кавказе пользовались непререкаемым авторитетом. К ним
обращались за советом. Нередко они выступали арбитрами в сложных
спорах.
[2] Нельзя пить! Нельзя! Зачем пьешь?
Хорошо так? Может еще хочешь?
-//-//-
Высокий брюнет с красивым холодным
лицом сделал небрежный поклон, словно равному себе или даже
находящемуся ниже по статусу. Выпрямился и с кривой усмешкой обвел
глазами присутствовавших в зале. Высокомерие и превосходство едва
не сочилось из его глаз. Того и гляди выскочит браное слово, а то и
что хуже.
- Господа, желаю здравствовать, – с
иронией бросил он, прежде чем исчезнуть в коридоре массивными
каменными колоннами.
- Наглец, каков наглец, – сквозь
сжатые зубы прошипел император, все ещё провожая взглядом барона
Дэ'Жюстена, чрезвычайного посла французского императора Наполеона
III. Только одному Господу Богу известно, каких титанических усилий
ему стоило терпеть присутствие этого человека. – Напыщенный индюк!
Корф, бумагу!
Тут же подскочил секретарь с
несколькими листами бумаги и французским гербом на них и с поклоном
передал их императору.