— Дайте выпить! — громче повторил Тупой.
Я половчее перехватил плазмоган и направился в угол. Сейчас ты у
меня выпьешь, тварь!
Я сделал шаг, и между ног у меня прокатилось что-то круглое и
твёрдое. По инерции я шагнул ещё и увидел, что поросячьи глазки
Тупого злорадно блестят.
— Жадный Макс! — сказал он, облизывая губы.
— Тупой, сука! — услышал я крики за спиной.
А потом грохнул взрыв.
***
Я очнулся от голода и нестерпимой вони. Пахло гнилыми овощами и
мочой.
Я открыл глаза и прямо перед собой увидел жирную серую крысу.
Крыса сидела на задних лапах и деловито уплетала плесневую хлебную
корку. Розовый нос крысы смешно морщился, длинные усы подрагивали.
Чёрные бусины глаз внимательно бегали по сторонам.
Справа и слева от меня возвышались глухие дощатые стены, вдоль
которых пышно росла крапива. Я лежал в узкой щели между двумя
зданиями. Судя по вони, сюда неоднократно сливали помои.
Моя правая рука сама собой метнулась вперёд и схватила крысу. Я
стиснул кулак, чтобы придушить зверька, затем левой рукой оторвал
крысиную голову. Разорвал тушку пополам и жадно вцепился зубами в
тёплое розовое мясо.
Ох, и вкуснятина! Интересно, сколько времени я нормально не
жрал? Сутки? Двое?
Я посмотрел на свои руки — тощие, аж косточки сквозь кожу
просвечивают. Мышц нет, одни жилы, едва прикрытые тонкой кожей.
Что за хрень со мной приключилась?
Я прекрасно помнил гнилую ухмылку Тупого и осколочную гранату,
которая со стуком катилась у меня между ног.
Граната рванула, и я погиб. А теперь очнулся в теле тощего
голодного доходяги. Как это могло получиться?
В голове словно что-то щелкнуло. Да так, что я чуть не
поперхнулся крысиным мясом. Перед глазами быстро замелькали
картинки.
***
Он был деревенским пастухом, этот парнишка. А куда ещё
пристроить немого выблядка? К работе он не годится — хромой, и не
понимает ни хрена. Как-то били его, сломали ногу, а он от страха
тронулся умом. И мычит с тех пор, как корова. Вот к коровам и
пристроили.
Он пас стадо и задремал на солнышке. А деревенские пацаны ради
забавы разогнали стадо. И кнут пастушеский упёрли.
Немой до темноты бегал по лесу, разыскивая отбившихся коров и
коз. Не собрал.
Он знал, что за пропавших коров его запорют до смерти. Растянут
на бревне посреди улицы, привяжут верёвками и будут хлестать
палками по тощей костлявой спине, пока не сдохнет. Потому что немых
уродов на земле — до хрена, и больше. А корова — это корова. Она
молоко даёт и денег стоит.