– Что ты, что ты! Никак боишься чего – не надо мне твоих денег, бесплатно гадаю. Ах, вижу: поманит тебя скоро за собой женщина неземной красоты. Коль откликнешься, то все, о чем мечтать будешь, получишь сполна. Богатым станешь…
– Да уж куда мне…
– Что ты, касатик, разве тот богат, у кого деньги? Богат тот, кому желать больше нечего…
– Я опаздываю на поезд…
– А женщина будет такая, что другой не сыскать. Даже и смотреть после нее на других не захочешь. Все с ней забудешь и все иметь будешь сполна. Не будет у тебя ни суеты, ни забот, ни страданий…
Понкин снова попытался высвободить руку.
– Все, касатик, пару слов только еще и скажу, – успокоила его гадалка, – положи на ладонь бумажку, чтобы закрепить сказанное.
Порывшись в карманах брюк, Понкин протянул ей затерявшийся в складках ткани трамвайный билет.
– Нет, нет. Для гадания нужна денежка. Только для гадания.
Он в досаде снова открыл портмоне и достал из него рубль.
– Доставай красненькую, касатик, вон она у тебя сбоку выглядывает. Вернее будет, а мне самой от тебя ничего не надо – и так с лихвой все, что хотела, получила.
Понкин послушно положил себе на ладонь десять рублей.
Цыганка что-то пошептала над червонцем и резко дунула.
Десятка исчезла.
– А, гори все синим пламенем! Ни тебе, ни мне, касатик. Можешь забыть все, что я наговорила. Время придет – само все всплывет в голове и в сердце. Одно запомни – выбор всегда за тобой. Да беги скорей, а то поезд уйдет.
Понкин был шокирован той артистичностью, с которой у него выманили деньги, но качать свои права было поздно – вагон уже медленно начал ползти вдоль перрона.
Прощай, червонец…
Начавшийся со сплошных неудач день заканчивался. Расшвыривая по сторонам тьму ночи, тепловоз тянул за собой ядовито-зеленую ленту вагонов. Понкину не спалось. Мимо вагонного окна с шумом пролетели арки железнодорожного моста, потом со звоном выскочил шлагбаум, мелькнул желтый огонек обходчика, и тут же, убегая назад, все поглотилось мглой.
Понкину редко приходилось ездить поездом на большие расстояния, и теперь он чувствовал себя неуютно в переполненном плацкарте. Бесконечное покачивание вагона, стук колес, хлопки тамбурных дверей, перешептывание пассажиров в соседнем купе – все действовало раздражающе. Спать было невозможно. Лежа на верхней полке, он ворочался с боку на бок, но так и не мог найти удобного для тела положения. Наконец, изрядно намучившись, удалось сомкнуть отяжелевшие веки и зависнуть где-то посередине между сном и явью.