– Я не возражаю, – сказал он, проклиная отсутствие нотариуса, ведь теперь ему, вместе с инквизитором, придётся тащить жертву к треугольной перекладине с острым углом, усаживать её верхом на этот угол и привязывать к ногам грузы. А это значит, потребуется прикасаться руками к липкой отвратительной массе, вдыхать запах крови и гниющего мяса.
– Посмотри, несчастная, «деревянная кобыла» ждёт тебя.
Эллис Куппель с трудом повернула голову и сразу поняла нехитрый принцип действия механизма, когда острый угол входит в тебя снизу, между ног, раздирая тело пополам. Неизвестно, какой сдвиг при этом произошёл в её сознании, но она вдруг сказала достаточно внятно:
– Я признаюсь….
– Где и при каких обстоятельствах встречался тебе дьявол? – быстро спросил инквизитор.
– Я не знаю…
– Где и при каких обстоятельствах встречался тебе дьявол?..
– В образе мужчины….
– Как он был одет?
– В коричневое платье и шляпу… кажется….
Епископ еле успевал записывать показания, содрогаясь от открывшейся вдруг бездны мерзости. Всё сплелось в единый ядовитый клубок: и полёты на шабаш, и раскапывание могил некрещёных младенцев, и приготовление зелья и мазей, и порча, наводимая на соседей, и потрава скота… Он отвлёкся лишь на секунду, чтоб поднять голову и ещё раз взглянув на это исчадие ада, поразиться, как подобное существо могло столько времени топтать землю, созданную Господом нашим.
Наконец, вопросы закончились. Инквизитор перевёл дыхание и посмотрел на епископа. Последнее слово всегда оставалось за официальным представителем духовенства, поэтому епископ встал, обдёрнув сутану, будто собирался торжественно выступать перед большим скоплением народа.
– Дабы ты сохранила свою душу от адских мук, – начал он, – мы пытались обратить тебя, Эллис Куппель, на путь спасения и использовали для этого различные приёмы и способы. Однако ты не вняла нашим милостивым заботам и благочестивым внушениям. Влекомая злым духом, который понудил тебя отказаться от раскаяния и обуреваемая нечестивыми мыслями о верности врагу рода человеческого, ты предпочла навсегда остаться в своём еретичестве. О чём мы бесконечно сожалеем. Но мы не можем и не хотим отстраниться от справедливости и терпеть столь великое упорство против Божьей церкви, поэтому отнимаем тебя сим приговором как нераскаявшегося еретика от нашего духовного суда и передаем тебя светской власти для исполнения воли Господа, заключающейся в сожжении тебя на костре.