Поскольку Сихра был всего лишь музыкантом, а не лютьером (он же
лютье – посмотрите это слово в словаре), то «изобрести» какую
угодно гитару он физической возможности не имел. А вот
перенастроить гитару под строй лютни вполне мог, а потому, скорее
всего, и перенастроил. Что же до гитары на его портрете, то она
удивительно напоминает «неаполитанские гитары» французской выделки,
многие сотни которых привезли из города Парижа возвращавшиеся
оттуда русские офицеры. Но привезли не чтобы самим играть, а в
подарок женам, дочерям и любовницам: тогда эта маленькая тихая
неаполитанская гитара вне оркестра считалась инструментом
«женским».
А какие вообще тогда были гитары? Были они сильно разные, но до
России добрались в основном только три: гитара неополитанская (или
«итальянская») – замером с укулеле, чуть более широким грифом и с
шестью одинарными струнами, гитара «английская» – напоминающая
формой лютню, но головка грифа была не изогнутой под 90 градусов, а
лишь слегка наклонена, с пятью двойными струнами (как на
современной ей гитаре испанской), и гитара «португальская» –
немного увеличенная португальская же мандолина с расширенным грифом
и шестью струнами, причем первая могла быть и двойной.
В качестве сольного инструмента использовалась лишь гитара
«английская»: из нее получалось извлечь настолько громкие звуки,
что голос певца не забивал полностью бренчание струн. И вот именно
эта разновидность могла обрести определенную популярность среди
дворянских масс – но не обрела, так как в России такие гитары
вообще никогда не изготавливались, а несколько десятков или даже
сотен импортных погоды не делали. А до тысяча восемьсот пятьдесят
четвертого года – вообще никакие гитары у нас не делались,
поскольку они и не нужны практически никому не были. Привозные же
(большей частью «трофейные») продавались по цене от полтинника до
трех рублей, причем цена эта определялась не звучанием (весьма
гнусным у любого инструмента того времени), а красотой корпуса.
Ведь играть на гитаре можно было разве что «для себя», поскольку
уже в паре шагов ее было не слышно. И вот в борьбе за громкость
разные лютьеры (причем отнюдь не в России) стали размеры корпуса
увеличивать, да и струн добавлять.
Вообще-то струн гитаре начал добавлять еще Фердинандо Карулли в
те времена, когда Сихра еще родиться не успел – и его гитары были и
шестиструнными, и семиструнными, и даже десятиструнными. Причем
упомянутый Фердинандо и учебник игры на семиструнке написал –
впрочем, это никому не интересно. В смысле, его же учебник игры на
шестиструнке считается классикой, а про этот забыли ибо всем
плевать было ровно так же, как на его же учебник по гитаре
десятиструнной. И как было всем плевать и на то, что еще до начала
наполеоновских войн в Европе было выпущено уже с полдюжины
учебников игры именно на семиструнке...