После
тяжёлых потерь командного состава в апрельской «мясорубке Нивеля»,
подпоручика Полякова назначили на должность командира стрелковой
роты. Прежний ротный был эвакуирован в тыл с тяжёлым ранением.
Через месяц Алексею присвоили очередное воинское звание – капитан,
его грудь украсил Георгиевский крест и орден Святого Станислава с
мечами и бантом 3-й степени.
Тем
временем, обстановка в РЭК накалялась. Временное правительство,
появившееся в России после февральской революции, не интересовала
судьба корпуса, бригад, офицеров и солдат, а французы собирались их
использовать, как расходный материал, до последнего русского в
строю. Что же, если Россия забыла своих сыновей и не идёт к ним, то
необходимо сделать всё возможное и вернуться домой, а там, будь,
что будет.
Выбраться
удалось только в середине осени, но и здесь не обошлось без
приключений. На подходе к норвежскому порту, пароход торпедировала
немецкая подводная лодка, и Алексей бы утонул, но его спас унтер из
их бригады. Поляков так и не узнал имени спасителя, но облик
солдата запомнил навсегда.
Ноябрьский
Петроград встретил капитана Полякова ещё одной, то ли революцией,
то ли переворотом. Алексей никак не мог разобраться в происходящем,
потому не спешил записываться ни в одну армию, но в январе
восемнадцатого, прогуливаясь по Невскому и обдумывая, на какие
средства жить дальше, случайно встретил знакомого офицера, или как
их сейчас называли — «военспеца», который предложил Полякову пойти
добровольцем в Красную Гвардию. Убрав в тайник ордена и погоны,
Алексей записался рядовым бойцом, не скрывая ни звания, ни боевого
пути, ни происхождения. Воевал под Царицыном, быстро продвинувшись
до командира батальона, сражался против красновцев, деникинцев,
врангелевцев на Южном фронте, в Воронежской области, на Донбассе,
под Ростовом-на-Дону, Новороссийском, Каховке, Луганском,
Елисаветградом, Херсоном, Сиваше, в Крыму.
В
симферопольском госпитале, приходя в себя после тяжёлого ранения,
он получил неожиданное предложение: перейти в «интересную»
организацию, о которой нигде, никогда и никому рассказывать нельзя.
Поляков согласился, впоследствии нисколько не пожалев о сделанном
выборе.
В Сургут
Поляков попал случайно. В марте тридцать девятого, вернувшись из
длительной командировки в Китай, заехал в штаб округа, где ему
вручили приказ об увольнении из рядов Красной Армии. Алексей
плюнул, оформил положенные документы и поехал, куда глаза глядят. В
центральную часть России Поляков не рвался, за годы Гражданской
никого из родни не осталось. На следующем из Тюмени пароходе, у
него неожиданно разболелись раны и обострились болячки. На
безлюдной пристани его, чуть живого, сгрузили на деревянные доски.
Полина, случайно оказавшись поблизости, увидела беспомощного
больного, попросила мужичков погрузить на возок и отвезла к себе,
поселив на сеновале. В доме места мало, да и больные приходят
постоянно.