Кто-то мог бы подумать,
что старик в такие моменты размышляет над новыми планами, ещё более
грандиозными, чем ремонт радиовышки, который он проводит уже не
первый год, или создание мощного энергетического оружия, на подобии
того, что пытается "ваять" его ученик Сёмка Ветер. К слову, работу
над прототипом оружия Сёмка начал раньше, чем Шаман занялся
радиовышкой, но так никуда и не продвинулся. Возможно старик
размышлял на высокие, оторванные от земных проблем, философские
темы. На самом же деле ничего такого не было.
Шаман мысленно
возвращался в прошлое.
Яркие звёзды и бегущие
в темени облака напоминали ему времена, когда ещё молодой Витя
Шаманский просиживал ночи напролёт с друзьями и подругами в глухих
лесах, вокруг костра и с гитарой в руках. В одном из таких походов
он и познакомился с Мариной Тимофеевой, малость невзрачной и
молчаливой студенткой МГУ. Марина приехала в Старопесковск на
каникулы к пожилым родителям, а в лес её сподвигнули сходить общие
с Виктором друзья.
Через год после
знакомства Тимофеева стала Шаманской, а ещё спустя двенадцать
месяцев родила Виктору дочь, белокурую, столь похожую на отца
Нюру.
И дальше у Шаманского
началась уже иная жизнь. Семейная. Переполненная заботами и
счастьем.
Вот что вспоминал
старик, сидя на крыше. И только когда доходил до Шабаша, с болью на
сердце возвращался в настоящее.
Первые дни, когда
человечество начало подвергаться губительному воздействию
солнечного света, не зря назвали Шабашем. Буйство нечисти
пронеслось по миру. Дьявольский ареал, окружавший первых
бесноватых, давал пищу для фантазии выжившим. Повсеместно сыпались
слухи об открывшихся вратах в ад и о конце света.
Конечно, люди и при
таких обстоятельствах умудрились приспособиться к жизни, но природа
псевдо оставалась неизвестной и окутанной мистикой.
Вернувшись из леса в
город, выжившие строили между домами переходы, чтобы как можно реже
выходить на улицы. Когда же ходоки делали вылазки, то закутывались
в одежды так, чтобы не оставалось ни одного оголённого участка
кожи. Но даже такие ухищрения не всегда спасали. Появлялись
новые бесноватые и со временем превращались в иные виды псевдо.
Вскоре городовые
поняли, что приближение перемен в человеке можно определить по его
разговорам. Близкие к бесноватости люди часто повторялись и
путались в своих воспоминаниях. Этот период назвали "порогом".
Переступив его, ходок ни при каких обстоятельствах не мог
появляться при дневном свете. Таких узников четырёх стен именовали
"домушниками".