От моей «математики» Гюнтер чуть под стол не упал, затрясся и
залепетал:
- Найн драйсигтаузенд, нихт, найн, но!
- Ес, если спит ОБХС, - настоял я на своём, то есть на нашем
общем кармане. – Денкен, думай быстрее, пока твою Урсулу
«переводчик Шпилер» не захомутал. – Я кивнул на танцпол, где
Свистухин уже вовсю шёл в атаку.
- Ес, денкен, - поддакнул, хитро прищурившись, Всеволод Бобров.
– Окей Гюнтер, - старший тренер протянул руку баварскому
коммерсанту.
- Томас. Реклама: ихь кемпфен ауф айс. – Я показал коммерсанту
боксёрскую стойку, сказав при этом на ломанном немецком языке, что
буду драться на льду для привлечения зрителей. – Гут кемпфен.
Окей?
- Нихт, найн, но, - упрямо пробубнил Томас Гюнтер.
«Тяжёлый пошёл клиент», - подумал я и не ошибся. Почти час мы
«бились» за каждый пфенниг с Гюнтером, который успел поплакать,
посмеяться, сымитировать сердечный приступ, и один раз спел
«Катюшу». В его исполнении на сильно искажённом русском языке
народный хит лично для меня прозвучал примерно так:
Распускались яблони и сушки,
Растеклась молочная река.
Выходила на берег Катюшка,
Наготой смущая рыбака.
Затем по личной просьбе баварца я сплясал с Урсулой модный танец
«Шизгару», национально-народный – цвайфахер и общедоступный "Can't
Help Fallin InLove" в исполнении Элвиса Пресли, но безрезультатно.
Даже Всеволод Михалыч Бобров кое-что стал немного шпрехать на ихнем
заграничном языке и периодически вставлял отсебятину: «Я, я, гут,
гут, драйсигтаузенд ферфлюхте швайне». Не знаю, чем бы закончилась
встреча «высоких договаривающихся сторон», но к исходу третьей
двадцатиминутки наш старший тренер внезапно предложил «баварскому
вымогателю» партию банок красной икры по 8 баксов за штуку. Сначала
Томас и Урсула взяли небольшой тайм-аут, а затем, к нашему
облегчению, мы ударили по рукам, договорившись и по икре, и по
хоккею.
- Что ж ты, Михалыч, раньше-то молчал? – Спросил я осипшим
голосом, когда мы поднимались на третий этаж к нашим гостиничным
номерам.
- Запомни, студент, козыри на руках всегда надо держать до
последнего, - таким же осипшим голосом ответил Бобров. – Но если
честно я про икру эту просто забыл.
- Ладно, проехали, - пробубнил я, тем более сам должен был
вспомнить про икру. – Нам завтра ещё переводчика из КГБ Виктора
Алексеевича нужно будет уговорить. Пошёл, набираться моральных
сил.