- Иван, идём говорить, - подёргал меня за рукав пиджака, хитро
прищурившись, Томас Гюнтре. – Михалыч звать.
- Я смотрю у вас, коммерсантов, нет покоя ни ночью, ни днём, ни
утром и ни вечером, - пробубнил я и пошагал за баварским дельцом к
самому дальнему столику в зале ресторана, где уже сидел кроме
старшего тренера и наш «переводчик с чамикуро» Виктор
Алексеевич.
В результате короткой беседы я понял, что Гюнтер предлагает
послезавтра 13 марта сыграть ещё три коммерческих матча в
Бад-Наухайме, это федеральная земля Гессен, в Дюссельдорфе, в
столице Северного Рейна-Вестфалии, и в его пригороде Крефельде.
Цена вопроса - те же тысяча двести пятьдесят долларов на
человека.
- Надо играть, - уверенно произнёс Всеволод Бобров. – Иначе от
безделья они от пива перейдут на более крепкие напитки. Или ещё
хуже, по бабам побегут. – Старший тренер кивнул на ветеранов
горьковской команды, которые уже отплясывали под народные
зажигательные мотивы с Урсулой Ротбауэр и её подругами.
- Всеволод Михалыч, я тебя, конечно, уважаю, но нам и эту тысячу
с лишним долларов проблематично будет перевезти в СССР, - возразил
переводчик Виктор Алексеевич. – А теперь у каждого на руках
окажется по две с половиной тысячи. Деньги на целую кооперативную
квартиру в Москве.
- Есть у меня одна идея, - пробормотал я. – Когда у нас
назначена встреча с мэром Мюнхена, с товарищем Фогелем?
- 15 марта после товарищеской игры в Ландсхуте, будет небольшой
фуршет в мэрии Мюнхена, - ответил переводчик, сверля меня острым
взглядом работника КГБ. – Ты на что намекаешь?
«На что, царская морда, намекаешь? – усмехнулся я про себя. – А
намекаю я товарищ из комитета на летнюю мюнхенскую Олимпиаду,
которая стартует в конце августа этого года. Есть мне, что
интересное рассказать товарищу Хансу-Йохану Фогелю».
- Тогда 13-го едем в Дюссельдорф, бить носы и забрасывать шайбы,
а по приезде в гостинице устроим партийное собрание и там я сделаю
такое предложение, которое устроит всех. – Ответил я комитетчику
уже вслух.
- Я не понимать? – Пискнул баварский коммерсант. – Мы ехать или
мы – банкир?
- Ты, наверное, Томас хотел сказать банкрот? – Улыбнулся я. –
Йа, шпилен унд гелд машен. Будем играть и золото ковать.
- Окей, Томас, готовь гульдены! – Довольный сделкой Бобров
похлопал Гюнтера по плечу.