— Возьмитесь покрепче за сошки и
приклад, — посоветовал Картер. — Будет не так больно, как просто
висеть на ремне. Отлично. Теперь что касается зрителей. Вы здесь не
для красоты. Ваша задача — внимательно наблюдать за экзекуцией и
делать правильные выводы. Перед вами — наглядная демонстрация того,
что ждет за несоблюдение условий нашего договора. Невыполнение
нормы — двадцать ударов. Неуважительный тон — тридцать. Ложь —
сорок. Нарушение приказа — пятьдесят. Нападение на моего человека —
сто. Через каждые десять плетей вас будут лечить, так что на
быструю смерть не надейтесь. Вы познаете боль каждого удара, прежде
чем отойдете в мир иной.
Студенты стояли, будто статуи, не
смея ни шелохнуться, ни лишний раз вздохнуть. Страх сковал их по
рукам и ногам, заточил в невидимые железные девы, и все, что им
оставалось — незряче смотреть в пустоту.
— Если кто-то отведет взгляд или
опустит голову — госпоже Блок добавят одну плеть. Наблюдайте
внимательно и в будущем старайтесь поступать так, чтобы эта порка
стала последней. Господин Романский — ваш выход. Чрезмерно
усердствовать не заставляю, но если увижу, что вы сдерживаетесь —
плеть тут же перейдет к моему человеку, а наказание начнется
сначала. И еще — захватите с собой клирика. Так, на всякий
случай.
Мне никогда не доводилось орудовать
подобной штукой, хотя умеренную тему я уважаю, но все же плеть — не
кнут, с ней большого ума и сноровки не нужно. Встал на приемлемое
расстояние — замахнулся из-за плеча — рубанул. Главное не
жульничать, как бы не хотелось ослабить страдания, иначе будет еще
хуже.
— Давайте, — прошипела пленница,
когда я встал на исходную. — Не стоит растягивать удовольствие этим
плебеям.
Магистр старалась держаться изо всех
сил, но после первого же удара колени подкосились, а туфельки
заскребли по мраморной плите. В гробовой тишине хлесткие щелчки так
ударили по ушам, что я сам невольно стиснул зубы.
— Весьма недурно, — похвалил Даллас,
равнодушно посасывая мундштук. — Продолжайте в том же духе.
На пятом ударе страдалица запрокинула
голову и исторгла звериный рев, от которого и без того холодная
кровь застыла в жилах. Вопль эхом пронесся над сводом и, казалось,
пронзил тело насквозь, как близкий взрыв. Кто-то из студенток
тихонько всхлипнул, и я невольно оглянулся, о чем тут же пожалел.
Почти у всех девушек на скулах блестели серебряные полоски, а парни
смотрели с такой ненавистью, будто я устроил все это по собственной
воле.