Утро началось с урчания пустого живота.
Бальтазар тут же ответил пронзительным, недовольным мявом в унисон. Как бы ни
был сладок сон, а нужно было подниматься и как-то решать множество житейских
проблем.
Спали они на втором этаже в единственной
комнатушке, бросив на пыльную кровать дорожный плащ. Сил и желания вытряхивать
всю постель среди ночи у Лии не нашлось, и она чисто по-женски решила подумать
об этом завтра. Завтра наступило, а вдохновение бороться за чистоту почему-то
всё ещё не стучалось в дверь.
Разлепив веки, Лия упёрлась сонным взглядом в
лохмотья паутины, свисающие с люстры. К счастью, всех пауков вместе с прочей
живностью она изгнала из дома ещё ночью. Желудок вновь издал звучную трель, и подниматься
все же пришлось.
Осмотр дома накануне показал, что в её
распоряжении два этажа, подвал и чердак. На первом этаже было торговое
помещение и довольно большая кладовка, а ещё неприметная дверь, ведущая на
задний двор. В подвал спускаться она не стала — там всё настолько заросло
паутиной, что опасно было даже пытаться. Второй этаж предназначался для жизни.
Там была одна спальня с небольшим гардеробом, кухня, ванная и лестница на
чердак. Исследовать последний Лия толком не успела, просто заглянув туда и
отметив для себя, что бабка страдала нахламизмом. Откровенно говоря, любовь
старушки к вещам была заметна невооруженным взглядом. Свободного места было
прискорбно мало.
С бабушкой Лия никогда не виделась и не
общалась — та выгнала маму из дома как раз-таки за то, что дочь забеременела. Будучи
потомственной ведьмой спутаться с заезжим магом… Бабушка не смогла стерпеть
такого «позора» и до конца жизни так и не простила дочь, хотя и не выписала из
завещания. О старушке Лия знала только то, что та была суровой, авторитарной и
не прощала ошибок. А ещё была превосходным зельеваром. Прежде лавка была
популярна именно зельями. Их запах впитался в обои, въелся в скрипящие доски
пола и прочнее пыли осел на старых занавесках. Плотный, тягучий аромат трав и
волшбы, откликающийся в душе чувством, похожим на возвращение в детство. Это
было странно, ведь Лия никогда прежде не бывала в этом доме, и всё же, несмотря
на пыль и горы хлама, ей нравилась сама мысль о том, что это её дом.