Сигрун опустила голову. Но почти
сразу подняла её, с какой-то безумной надеждой взглянув на
Командора.
Тот понял её без слов.
- Они так дороги тебе? – только
спросил он.
- Они – моя единственная семья.
Другой у меня никогда не было.
Айан кивнул и, вытащив из-за пазухи
увесистый кошель, вложил его в руки недоумевающей кожевницы.
- Здесь двенадцать золотых и еще
почти четыре – серебром и медью. Это не вернет вам дома, но лавку
Толстого Карла купить сможете, - он помедлил. – Еще утром идите в
городскую управу. Вам выдадут грамоту, освобождающую от налогов
сроком на десять лет.
Дрожащими пальцами Мища рванула
завязки кошеля, который оттягивал ей руку. И обомлела, увидев
настоящее золото.
- Да… как же это… за что это, а?
Командор дернул плечами.
- Вы помогли Сигрун, когда она в
этом сильно нуждалась. Она – мой друг, и я хочу отплатить вам тем
же.
- Сп…пасибо… я… добрый господин…
Кусланд едва заметно кивнул в ответ
и накинул капюшон.
- Нам пора, - он посмотрел на
Сигрун, потом - на все еще ошарашенных кожевенников. – Или… Ты еще
желаешь попасть сегодня к торговцам?
Девушка вопросительно взглянула на
старых знакомых.
- Тетя Мища…
Но бывшая торговка уже пришла в
себя. Хрипло откашлявшись, она решительно кивнула.
- Ты, девчонка… если хочешь, в
гости-то зайди. Мы с Норином сейчас тюки занесем, и сложим. А потом
пирог буду печь. Поможешь мне, или как?
На Амарантайн опускались вечение
сумерки. Горячий безветренный воздух наполнился чадом зажигаемых
огней и готовящейся пищи. Ругань, взрывы смеха, нестройное пение и
звон бьющейся посуды из расположенной поблизости харчевни
напоминали о большом скоплении людей, эльфов и гномов под одной
крышей. Шарканье ног, звон оружия маявшихся от жары стражников,
мычание скота и лошадиное ржание, квохтание кур и собачий лай
никуда не делись, но сделались как будто приглушённее. Исчезли
звуки, что сопутствовали работам в мастерских, но им на смену
пришли иные, не менее разнообразные и не давившие забыть ни на миг,
что вокруг жил своей жизнью огромный портовый город, который теперь
принимал один из своих обычных летних вечеров.
Разнообразные запахи с улицы, в
смешении с жарой и вонью от чанов с киснувшими в них кожами делали
дух под крышей обиталища Мищи и её сына почти непереносимым. Однако
Сигрун этого не замечала. Закатав рукава и повязав не очень чистый
передник хозяйки дома, гномья девушка уже довольно долгое время
вовсю помогала месить тесто и накладывать начинку.