- Что такое…
Не прекращая светиться, маг
выпрямился и обозрел окрестности – обезображенный лес, страшную
яму, лежащих друг на друге вповалку дохлых порождений тьмы, двух
крупных мёртвых гарлоков, сцепившихся так плотно, что с трудом
можно было разобрать, где кончался один и начинался другой. Потом
поднял и оглядел свои руки, точно видел их впервые.
- Что тут произошло? Смертные…
где…
Он заозирался и увидел уже поблизости
от себя незнакомую эльфийскую девушку. Остроухая лежала лицом
кверху, полузасыпанная землёй. Ее худое тело нелепо выгнулось. В
остекленевших глазах, которыми она была обращена к небу, навек
застыли злоба и какой-то обиженный упрёк.
- Маг… где второй маг?
Амелл нашёлся не скоро. Ударной
волной его отнесло в сторону почти на десяток шагов. Вздрагивая,
морщась и припадая сразу на все конечности, Андерс почти на
четвереньках, торопливо добрался до него и упал рядом, переводя
дыхание. Могучий стихийник лежал на животе, лицом вниз, и товарищу
стоило немалых усилий перевернуть его на спину. С великим
облегчением увидев, что грудь Амелла, хоть и слабо, но вздымается и
опадает, Андерс кое-как подтянулся и сел, опираясь на пятки. Голову
он приопустил вниз, словно раздумывая. Дважды он тянулся к
распростёртому перед ним, беспомощному телу Старшего Стража и
дважды отдёргивал руки, словно боялся обжечься.
Время шло. Сумерки переходили в
поздний полумрак, который вот-вот грозил стать полной ночью. Но,
несмотря на долгое затишье, к поляне не вышел ни один зверь. Ни
одна птица не осмелилась совершить здесь свой полёт.
Амелл не просыпался. Его грудь
по-прежнему вздымалась и опадала слабым дыханием. На лицо чем
дольше, тем сильнее вползала нездоровая желтизна. Видевший её
Андерс явно маялся. Его широко раскрытые, горевшие синим глаза, не
моргая смотрели в лицо товарищу. Сложенные на коленях руки
подрагивали.
Наконец, он решился. Снова
выпрямившись, светловолосый маг подполз на коленях ближе к
товарищу. Ладони его загорелись ярким, синим цветом, таким же, как
и глаза.
- Я обещал не вмешиваться. Обещал, -
Андерс несколько раз с силой мотнул головой. – Но это… это плохо,
если они умрут. В этом нет справедливости. Они должны жить.
Справедливо, если такие, как они, будут жить дальше. Я… я обещал,
но если они умрут, кому тогда нужны мои обещания? Мне нельзя не
вмешиваться. Несправедливо будет не вмешаться. Я – Справедливость,
и я должен вмешиваться, когда творится беззаконие и зло. Эти маги…
нуждаются в том, чтобы навести справедливость в их судьбе. А
потому… Они должны жить, оба. Без этого мой не выберется из этих
мест. Я не дам им умереть!