Гномка нетерпеливо переступила с ноги
на ногу.
- А когда? – отрывисто переспросила
она, невольно оглянувшись на дверь в кухню. Однако, Огрен больше не
показывался.
- Когда тень сдвинется на полпальца,
- для наглядности эльф вытянул вперёд худой, мосластый палец. – Не
позже. Чтобы успеть на постоялый двор до темноты.
Рыжая собеседница нахмурилась.
- Да Бигз твоя и так еле тащится, -
недоверчиво пробормотала она и снова шмыгнула носом. – Чтобы
поспеть до темноты, нужно трогать прямо сейчас.
Эльф смерил её взглядом.
- Налегке пойдёт быстрее, - процедил
он, доставая из повозки флягу и делая долгий глоток.
И, видя, что его не понимают, нехотя
закончил.
- Уговор был, что я довезу тебя сюда
из Амарантайна за два дня. Два дня прошли, Башня Бдения – вот она.
Что повезу обратно уговора не было.
Гномка поддёрнула узел, который
оттягивал ей руку.
- Ну, так что ж, что не было? – её
голос дрогнул и она прочистила горло. – Тогда не было, а теперь
надо. Нельзя мне… нам тут оставаться. Незачем.
Эльф обернулся к солнцу. И, помедлив,
покачал ушастой головой.
- Надо, не надо. Мне что за дело? Чем
за обратный подвоз платить-то будешь, а? Я видел, как ты
выворачивала кошель. Нет у тебя больше ни монеты.
Лицо гномки дёрнулось. Она зашмыгала
сильнее, потом резко вытерла под носом рукавом.
- Ты… всё равно ж назад поедешь, -
медленно, словно через силу выдавила она, подкачивая ребёнка,
которому явно приспичило просыпаться. – Чего тебе стоит?
- Мне – ничего, - эльф скривился
сильнее. – А для Бигз два полных дня, да ещё торопясь – и то много.
Я взялся за ту цену только потому, что знал – обратно пойдём
порожние. Хочешь в Амарантайн – плати вдвое против оговоренного.
Или никак.
Он умолк и, пошарив в повозке, выудил
свёрток, в котором оказались кусок хлеба с сыром. Обойдя
нераспряженную лошадь и продолжавшую стоять рядом с ней гномку, он
прислонился к стене привратницкой. И спустя мгновение воздавал
должное своему обеду, всем видом давая понять, что решение
окончательное, и пересматривать его он не станет.
Ребёнок на руках у гномки изогнулся.
Его требовательное кряхтение перешло в пронзительный плач. Молодая
мать бросила несколько отчаянных взглядов по сторонам. Потом
подхватила один из тюков и поволокла к загону, возле которого
по-прежнему отиралась Сигрун. Как видно, эту сторону пришлая гномка
выбрала только потому что вокруг овечьего заграждения росла трава и
два-три молодых деревца, которые давали тень.