Мы вышли на парковку, Левин распахнул дверцу служебного
автомобиля и спросил:
— Вас подвезти?
— Нет, пройдусь.
Парень укатил; я отправился вниз по улице и закурил
в тщетной попытке прогнать привязчивый медикаментозный запах
больницы. Прошел пару кварталов, свернул на перекрестке
и сразу толкнулся в ювелирный салон с незатейливой
вывеской «Двадцать четыре карата».
Лысый старикашка за прилавком при моем появлении оторвался
от огромного увеличительного стекла и нацепил на нос
сдвинутые до того на лоб очки.
— Виктор! — после секундной заминки обрадовался
обладатель совершенно непроизносимой для нормального человека
фамилии. — Так и знал, что ты сегодня зайдешь!
— Да уж, — пробормотал я, оглядывая
многочисленные витрины, под толстыми стеклами которых поблескивали
ювелирные украшения. Кольца, серьги, браслеты и ожерелья.
Драгоценные камни, золото всех оттенков, полированное
серебро...
— Пришел подарок своей зазнобе выбрать?
— Ну да, — односложно ответил я, прикидывая,
что именно из всего этого разнообразия могу себе позволить.
А заодно — какая из побрякушек способна удивить
Анну, с детства избалованную подарками отца.
Проницательный ювелир мои мысли угадал с ходу.
— Ты не сможешь переплюнуть будущего тестя, —
прямо заявил он. — Тебя спасет только оригинальность.
Оригинальность!
— Не трави душу, выкладывай, что подобрал, — потребовал я.
— Ну-у-у, — неопределенно протянул старикан, —
я бы мог предложить кое-что не совсем законное...
— По-твоему, специальный комиссар полиции станет закрывать
глаза на нарушение закона?! — возмутился я,
но мой пассаж не произвел на ювелира абсолютно
никакого впечатления. — Ладно! — махнул тогда рукой.
— Незаконное насколько?
— От трех до шести месяцев исправительных
работ.
— Ствол? — У меня от удивления брови
на лоб полезли. — Предлагаешь подарить Анне
револьвер?
— Абы что советовать не стану, — с неприкрытой
обидой в голосе проворчал ювелир. — Вещица эксклюзивная,
даже не сомневайся.
Я развернулся и отошел к входной двери. Там
перевернул вывеску «Открыто» обратной стороной и вернулся
к прилавку:
— Продолжай.
Старикан выставил передо мной кожаный футляр с золочеными
петлями и застежкой, отпер замок и театральным жестом
откинул крышку.
— Вуаля! — расплылся он в самодовольной улыбке.
И немудрено: на бархатной подложке лежала пара
двуствольных пистолетов. Миниатюрных, с закругленными
рукоятями и укороченными, дабы не цеплялись
за одежду, спицами курков.