Страдать «нежной» Хелене Ковес
Бальмануг было отчего. Рожденная в семье барона Бальмануг, она выросла в любви
матери и богатстве знатной семьи. Правда, по местным меркам семья Бальмануг
считалась не такой уж богатой, но они точно не голодали, ели с серебряной посуды
и имели обширный штат прислуги в своем родовом имении где-то на опушке Большого
леса. Лишь на взгляд самой Елены, которой почему-то досталась частичная память
Хелены, как и прочие ее знания, в том числе осебрутажского языка, «любовь»
матери тоже была под сомнением. То есть по меркам двадцать первого века для
истинной материнской любви как-то маловато видеть родного ребенка всего лишь
два раза в день в окружении нянек и официальным голосом желать ей «доброго
утра» и «темной ночи».
Зато маман не отказывала «любимому
чаду» в нарядах и, что странно, найме различных преподавателей. С другой
стороны, в Осебрутаже для знатных девиц было принято именно домашнее обучение,
девочек не сдавали в особые военные школы-интернаты, как мальчиков. Или в
школы-пансионы при монастырях, как практиковали знатные семьи победнее, кто не
мог позволить себе собственных приглашенных учителей. Но обычно девиц не
обучали углубленной географии, нескольким языкам и даже азам экономики, как
Хелен. Этикет, танцы, язык цветов и музыка – вот стандартные предметы для
девушек на домашнем обучении. Но матушка Хелен выписывала для дочки самых
разных учителей, даже как-то была эйра для уроков этикета из самой столицы,
которая недолго пробыла в их далеком от шумного общества поместье.
В целом большая часть жизни Хелен
была безоблачной и обещала быть дальше такой же размеренной и обеспеченной, тем
более девушка была единственным ребенком, значит, и наследницей семьи. Ей
родители даже предварительно какого-то жениха нашли – такого же родовитого и чопорного.
И текла бы жизнь молодой баронессы дальше по накатанным предками рельсам, да
только у семьи Бальмануг наступила черная… даже не полоса, а целый автобан.
Ужасные события разворачивались быстро и сплошным потоком, неслись на семью барона
как груженный камаз, лишившийся тормозов.
Этот кусок прошлого был полон темных
пятен в памяти Хелен, и Елена поняла лишь, что барон Бальмануг сотворил что-то
плохое – не то сильно проигрался кому не надо, не то встрял в какую-то опасную
аферу. Но в итоге три года назад семья лишилась не только имущества и земель,
но и титула. И барон Джес Грон
Бальмануг не придумал ничего лучше, как покончить жизнь самоубийством,
тем самым лишь еще больше ухудшив положение жены и дочери.