– Я сказал Вам выйти! – уже не так злобно и, отворачиваясь с мучительной гримасой, повторил учитель.
Велевич сидела, рыдая и не реагируя на выпроваживания. Все присутствующие девушки тут же поняли, что Казарян спасовал перед обаятельностью, и белокурая Спирохета взяла верх. Это тут же поняла и она сама, пододвинув конспект поближе и прикрыв его рукой. Она продолжала всхлипывать еще долго, пока не списала все, что ей было нужно…
После того, как толково и точно ответил на вопросы билета Валерка Уфимцев, по прозвищу Корнет, Казарян повеселел, поставив ему заслуженный «пятак», Атмосфера разряжалась, и на лицах студентов появились заискивающие, понимающе-приветливые улыбки.
– Я просил Вас математически описать вращающееся электромагнитное поле. Где это написано? У Вас на листе две формулы! – холодно-вежливо говорил со мной Казарян.
– Ну, а второй вопрос? Почему на вашем трансформаторе расширительный бак не разделен перемычкой? На третий вопрос Вы тоже не ответили… Нет! Готовьтесь еще! Кстати, что-то на лекциях вас не было видно!? Вот результат!
– Да я за колонной сидел, – уже как-то безучастно буркнул я.
– Ты посмотри! Уже пятый за колонной сидел! Как вы только там помещаетесь!?
Семь «завалов» в группе было многовато! Сбросившись, мы купили водки, докторской колбасы и пошли в общагу заливать «горечь поражений».
В разгар застолья Велевич, как героиня дня, получившая вымученный трояк, пользовалась особым вниманием и, опьянев, болтала напропалую.
– Что вы все водку жрете? Неужели не противно? У нас папа в день зарплаты всегда покупает бутылочку коньяка. Нальет себе рюмочку за обедом и все, – назидала Ирина.
– И то под одеялом, чтоб не делиться ни с кем, кто случайно заглянет! – поддакнул я. Все загоготали.
– Мужлан – прошипела Велевич, презрительно отворачиваясь от меня.
– Дура! – убийственно спокойно и с наслаждением, как джокера к хорошему набору, подбросил я, собираясь уходить.
– Сам дурак! Ни одной сессии не можешь сдать нормально! – не унималась несостоявшаяся шляхтянка.
Я промолчал, тем более, что вся братия зашумела, пытаясь нас успокоить, и вышел из комнаты. «За малодушие нужно платить, – горько думал я, шагая по общежитскому коридору. – Зачем? Зачем я трачу время, учась здесь? Все противно! Все ненужно! Постоянно унижаю себя экзаменами, своим несоответствием месту, которое занимаю. Какая-то «спирохета» с куриными мозгами, будет демонстрировать мне свое превосходство!» Я клокотал и долго не мог успокоиться от презрения к самому себе.