За дверью КПП раздались шаркающие шаги.
— Чего надо? — раздался приглушенный голос. — Частная
территория, устебывайте отсюда!
— Мы из газеты «Молодежная правда», — сказал я. — Вам должны
были звонить из редакции.
— А документы у вас есть? — сварливо буркнула дверь.
— А то, — хмыкнул я. — Удостоверение прессы, задание редакции с
печатью, все честь по чести. Вы же Иван Львович?
— Сейчас, погодите минуту, — шаги ушаркали вдаль. Минуты через
три вернулись. Скрежетнул ключ в замке, лязгнула щеколда.
Заскрипели ржавые петли. Дверь распахнулась. Изнутри пахнуло
горячим воздухом, запахом домашнего супа, и было слышно, как
бормочет телевизор. Иван Львович явно не ждал никаких гостей. И
особенно оказался не готов к тому, что гости будут вежливо
стучаться в дверь, размахивать корочками прессы и бланками с
печатями. Выглядел он примерно так, как я его себе и представлял.
Седые волосенки, майка на босу грудь, треники... Блин, ну вот
откуда он в нынешнее время взял такие треники, а? Кто-то до сих пор
их производит для таких вот ретроградов, которые желают в домашней
обстановке выглядеть как образцовый дворовый обрыган
позднебрежневских времен? Нет, я тоже ретроград, но от вида
растянутых коленок меня аж зло берет.
Сторож выпятил вперед впалую грудь, приосанился и с
подозрительным прищуром оглядел нас с ног до головы.
— Вы что ли журналисты? — спросил он с видом важным, как у
гуся-альфача.
«Табличку на лоб забыли приклеить, старый хрен», — подумал я. И
вдруг с ужасом понял, что не такой уж он и старый. Выглядит как
мешок говна, это да. Но ему еще и шестидесяти нет. «Смотри, вот
оно, твое будущее!» — ехидно осклабился внутрненний голос. Я молча,
жестом бывалого опера, выхватил удостоверение и предъявил его в
развернутом виде. Сторож подслеповато прищурился.
— Колоколников Жан Михайлович, — прочитал он почти по слогам. —
Что за имя такое? Ты не русский что ли? На вид вроде
нормальный...
— Местный я. У отца чувство юмора было дурацкое, — я хмыкнул.
Знал бы он, сколько раз мне приходилось отвечать на этот вопрос. В
школе я всерьез даже думал сменить имя на что-то более привычное
русскому уху, вроде Евгения или Святослава. Но ноги не дошли, а
сейчас какой смысл уже?
— Колокольников... Это не ты, часом, писал про мафию Мельникова
в толстушке? — взгляд выцветших глаз сторожа впился в мое лицо.
Надо же! Никогда не знаешь, где слава тебя настигнет, а! Я думал,
что мои подвиги в девяностые никто и не помнит уже. — А я еще,
помнится, думал, что это за инициалы такие — Ж и М.