— Не скажите, Жан Михайлович, — Сережа несколько раз щелкнул
фотоаппаратом, пристреливаясь. — Это как раз и может быть фишкой.
Кстати, а почему его забросили? У меня дед здесь работал, судя по
его рассказам, все было хорошо. Профилактории какие-то были. Лыжная
база, дворец культуры. Куда это все сейчас делось?
— Сережа, ну что ты как ребенок, ей богу? — я задрал голову и
приложил ладонь ко лбу. Все-таки вблизи эти цеха производили
впечатление, что и говорить. Внутри, наверное, парочка гинденбургов
легко разместятся, и еще место останется. — Это же при Советском
Союзе было. Тогда у всех было все хорошо. И профилактории, и
профсоюзные путевки на море, и прочие семью семь удовольствий.
— Если все было хорошо, то почему развалилось? — Сережа
опустился на четвереньки, чтобы снять крупным планом валяющийся на
россыпи стеклянных осколков здоровенный болт.
— Я журналист, а не политолог, — буркнул я и торопливо пошагал
вдоль бетонной стены. Под ногами хрустела то бетонная крошка, то
битое стекло, то сухие стебли травы. Разруха была прямо-таки
образцовая, в каждом предмете, в каждой постройке. Растворена в
воздухе, размахана ржавчиной по металлическим арматурам, грязными
разводами по бетону, расползалась трещинами на асфальте.
А вот и проходная с внутренней стороны. Стекол уже давно нет,
вместо них — изрисованная уродскими граффити фанера. И сразу за ней
— круглая площадь. Когда-то куча мусора посреди нее была клумбой. А
у статуи героического рабочего в середине когда-то были обе
руки.
— Шинный завод старший Мельников приватизировал, — сказал я. —
Еще в самом начале, когда Союз начал рушиться. Потом выяснилось,
что для управления производством его бычье совершенно непригодно, и
он продал его москвичам. В две тысячи четвертом завод снова
запустили и даже частично модернизировали. Ты уже должен был
застать, нет?
— Мне было восемь лет, я не сильно интересовался, — сказал
Сережа, подбираясь поближе к статуе. — Но вроде что-то помню. Дед
уже тогда был на пенсии, но радовался, что завод снова ожил. А
потом что?
— А черт его знает... — я натянул капюшон. С неба начало
сыпаться что-то среднее между дождем и снегом. — Сначала там авария
случилась с пожаром, потом убили одного из совладельцев, потом
раскрыли чуть ли не наркокартель на базе местной поликлиники. Потом
вскрылся еще какой-то криминал... В общем, какая работа в таких
условиях? Так что всех опять пнули в бессрочный отпуск,
производство остановили. И так уже лет десять.