В общем, обходными тропами, через недомолвки, намеки и «ну ты же
помнишь, да?!», мне удалось выяснить, что Мельниковы переехали в
Новокиневск уже два года как. Отец вышел на пенсию в чине
подполковника и получил здесь квартиру. Не случайно, а потому что
здесь жила его мать. Хозяйка вот этой самой квартиры. Судя по
всему, дама была трындец какая склочная. Она со всеми
разругалась-расплевалась, и жила одна как сыч. Но возраст — это
такое дело... Понадобился уход, и им-то как раз и занялась Ирина.
Которой страшно хотелось сбежать из дома от тотального контроля
отца и двух придурков-братьев.
— Если бы ты знал, как я тебе завидовала, — вздохнула она. — Я
считала дни, когда школу закончу, чтобы тоже в Москву уехать... Но
прошлым летом бабушка сломала бедро, и мне было не до вступительных
экзаменов.
В общем, полтора года цирка с конями и склочной не особенно
ходячей бабушкой, и к своему совершеннолетию Ирина получает
прямо-таки царский подарок — бабушка прописала ее у себя. И померла
тихонечко.
И жизнь моей сестры сразу наладилась. Появились друзья, которых
раньше не было. И даже какая-то личная жизнь. Вот только с семьей
все было не очень хорошо. Оба старших брата были не особо
счастливы, что девчонка их обскакала и заполучила квартиру бабки.
Старший собирался жениться и был убежден, что семейный совет вернет
толстуху-Иришу домой, а его переселит Новых Черемушек в самый центр
вместе с суженой.
Но Ирина дралась за свою независимость как лев. Это она
выгребала из-под неходячей бабки отходы жизнедеятельности, она
выслушивала ежевечерне то нытье о безнадежно продолбанной жизни, то
нотации и нравоучения. Она стирала, мыла, кормила с ложечки и
таскала сумки. И никто из братьев что-то за эти полтора года даже
не подумал ее навестить. А сейчас получается...
Короче, запустить фонтан красноречия на тему жизненных неурядиц
гораздо проще, чем потом его заткнуть. Ирина рассказывала о себе
много и с подробностями, наверное, в будущем я бы мог немало
удивить ее армию подписчиков.
— Слушай, Ириш, — сказал я, доверительно приобняв ее за то
место, где в будущем у будет ее тончайшая по ту сторону океана
талия. — Не говори, пожалуйста, родне, что я вернулся, ладно?
— И маме не говорить? — Ирина посмотрела на меня странно.
— Никому не говори, — я серьезно посмотрел ей в лицо. — Пусть
все думают, что я в Москве, и у меня там все на мази, ладно?