Когда мимо прошёл подвыпивший военный моряк в обнимку
с девицей лёгкого поведения, Линч быстро огляделся
и достал из саквояжа сразу три линзы. Через одну
заткнутая за шнур банкнота показалась сиреневой, каковой она
и смотрелась на багряном фоне портьеры, через
вторую — серой, последняя убийцу так же
не удовлетворила. Цвет бордовой драпировки через неё показался
слишком насыщенным, он забивал собой все остальные оттенки.
Линч вытащил очередной набор стёкол; не вызвало нареканий лишь
шестое стекло. На всякий случай ирландец проверил ещё четыре,
прежде чем убедился, что лучшего результата уже не достичь,
и сунул линзы обратно в саквояж.
После этого Линч допил коктейль, позволил грудастой разносчице
с неприлично глубоким декольте забрать бокал, выдернул из-за
шнура пятифранковую банкноту и покинул игорный дом. Всё что
требовалось для дела, он уже узнал.
Задерживаться в китайском квартале Шон Линч не стал,
сразу спустился в подземку, запрыгнул в вагон
с нещадно дымившим паровозом и покатил на площадь
Лодыгина, где, насколько он помнил, располагалось ближайшее
отделение суконной конторы Пантелеева.
В отличие от многих соотечественников русский
приказчик разговаривал не только на родном языке,
он выслушал заказчика и сразу провёл его в угол
с рулонами английской клетчатой ткани всевозможных тонов
и расцветок.
— Выбирайте, — обвёл продавец рукой товары, —
у нас самый широкий в городе ассортимент. Ваш Галахам
не найдёт ткань лучше!
Ирландец внимательно изучил материал и попросил отпустить
отрез.
— Покажу заказчику, — пояснил Шон Линч, доставая
бумажник.
Кирпично-жёлтая и красная клетка соответствовала расцветкам
пиджака Смита целиком и полностью. В том, что касалось
цветов, ирландец не ошибался никогда; это было одним
из проявлений его таланта сиятельного.
Получив образец нужной материи, убийца покинул лавку
и досадливо поморщился, когда лучи начавшего клониться
к закату солнца посветили прямо в глаза. Пришлось достать
из саквояжа очки с затемненными линзами.
Домой Линч отправился пешком, благо жил неподалёку:
на самой границе беспокойного района, заселённого выходцами
из Восточной Европы — поляками и русскими,
и «зелёного» квартала, где проживали преимущественно
ирландцы.
Окон в длинном полуподвальном помещении, которое снимал
Линч, не было. Он самолично забил их досками,
предварительно натолкав к рамам старого тряпья. Лишнего шума
он не любил, а естественному освещению предпочитал
тёплое мерцание газовых рожков.