— И колечко! — Добавил босоногий кроха с волосатыми ногами. — Я
потом занесу, вечером...
Его величество Карл Ульрих Элиза Гофранский, Альберт Четвёртый,
король Верхнего Затмора и Северной Углы, в четыре часа пополудню
изволили предаваться меланхолии. В Малом Королевском парке, в
Розовом газебо, монарх возлежал на кушетке, печально наблюдая
далеко внизу столичную гавань. Короткие толстые пальцы лениво
перебирали кусочки сушёных фруктов в вазе, словно не решаясь
определить, какой достоин высочайшего рта. Тапочек с изогнутым
носком свалился на пол, непочтительно обнажив монаршую пятку. Хотя
многие назвали бы её “железной пятой”, которой низенький толстый
человечек, смешно смотрящийся на огромном коне, вбивал покорность в
свободных баронов сопредельных территорий. И делал это так успешно,
что за время своего правления уже увеличил державу в добрых два
раза.
Но сейчас Суровый Альберт печалились. И беззвучно вошедший в
беседку маг остановился у самого входа, не давая повода спокойной
печали перерасти в деятельный гнев.
— А, дорогой мой волшебник, тебя-то я и желал видеть. Нам
печально, мой дорогой маг. Нам требуется квалифицированная помощь.
Ещё немного, и мы начнем новый поход, сожжём пару замков и добавим
ещё один щит с гербом в коллекцию. Но это так ... несообразно. Да,
несообразно. Не слишком хорошо, когда обычные люди страдают, чтобы
развеять скуку монарха. Хотя солдатам нравится. Да, нравится.
Должно же это хоть кому-то нравиться, кроме меня.
Маг низко поклонился и, придерживая полы мантии, неспешным шагом
обошел вокруг кушетки, на которой возлежал король.
— Я соглашусь, Ваше Величество, сейчас не время для новых
походов. Держава сильна, но пока не “переварила” предыдущие
полученные земли. Мы растянем войска ещё больше…
— Ах, не надо словоблудия. Я наслушался этого с самого утра.
Даже королева-мать, и та уговаривает меня не начинать очередной
поход. А мне так скучно... Каждый день сплошные бумаги, министры -
одни дураки, другие воры. И за теми, и за другими нужен глаз да
глаз. И только появится свободная минута - приходит печаль. Хочется
чего-нибудь эдакого.
— Вас замучила рутина, мой государь. Нет худшего врага для
творческой личности, чем рутина. Как лекарство, я бы порекомендовал
заняться слегка азартным, но безопасным делом. Скажем, какой-нибудь
игрой.