Первым этапом в наш мир были отправлены люди графа
Крайома, начальника службы безопасности императора. Разобраться с
теми, кто мог вести на меня и на мальчиков охоту. И попутно
объяснить заинтересованным лицам, что этого делать не
стоит.
Вторым — я, Паша и император. Все вместе отправились к
родителям, чтобы организовать счастливое воссоединение семьи. Я
нервничала. Все время думала о том, что мама и папа считают меня
погибшей. И что за покалеченный мальчик у них появился? Они думают,
что я умерла, а этот мальчик — Паша? От этой мысли все холодело
внутри…
У родителей был дом по Киевскому шоссе, немного не доезжая
Гатчины. И вот мы упорно стояли в пробке. Кто-то кому-то не уступил
— впереди было несколько аварий. И теперь все ползли
медленно-медленно, обучаясь терпению.
Через окно автомобиля я смотрела на низкое, белесое небо.
Хмурое и родное. Я по нему скучала… Оно, в отличие от жизни в
империи Тигвердов и внезапно приключившейся безумной любви, было
реальным.
— Мама, а как мы все будем объяснять бабушке и дедушке? —
пробился через мои мысли голос Паши.
— Не знаю, сынок.
— Доверьтесь мне, — отозвался император. — Я в ваш мир
прибыл в том числе и для этого.
Это свершилось. Мы доползли!
Кортежем из трех огромных бронированных машин перегородили
узкую улочку с высокими заборами.
Калитка была заперта. Я нажала на звонок. За забором
раздался злобный рык отцовской овчарки.
— Грей, — хрипло прошептала я, в горле пересохло, глаза
защипало. — Греюшка, ты что?
— Мам, он нас реально не узнает? — растерялся
сын.
— Работал кто-то очень сильный, — с удовольствием
потянулся император. И неожиданно чихнул.
Это было так… невозможно, что мы с Пашей одновременно
хихикнули.
— Что ж я — не человек что ли, — обиделся повелитель
империи Тигвердов. — У вас тут воздух невозможный. Тяжелый. Чем
пахнет?
— Бензином и гарью, наверное, — пожала я плечами. — Трасса
рядом.
— Дома лучше, — укоризненно посмотрел он на меня, намекая,
от чего я отказалась.
— Фредерик, — нахмурилась я, резким злым жестом стирая
слезу со щеки.
— Простите. — Он взял мою руку в перчатке и легонько
приложился к ней губами.
— Грей, — раздался голос, настолько похожий на мой, что
Фредерик посмотрел на меня и заулыбался. — Ты чего
разошелся?
— Мама, — еле слышно сказала я и позвала, уже во весь
голос: — Мамочка!