Не среди любящих внуков. Нет. Внуки
смотрят на него сочувствующими глазами, но и только. Они уже
выросли и всё понимают. Они не жалеют его. Да Ромуальдыч и сам себя
не жалеет. Если бы мог повторить то, что сделал, то совершил бы это
без раздумий.
И пусть дочка в стотысячный раз
откроет свою мерзкую пасть, чтобы покрыть его матом, пусть снова
грохнется на тело грузное тело гребаного зятя. Грохнется так, что
звякнут кружки на столе, а под его весом рассыплется на куски
ветхая табуретка.
Пусть!
Зять заслужил своё!
Ромуальдыч очень долго терпел, но
любому терпению рано или поздно приходит конец. И даже то, что
полицейские слишком сильно заломили руки, не смогло согнать улыбку
с морщинистого лица. Ромуальдыч сделал то, о чем мечтал на
протяжении последних пяти лет.
– Подсудимый, вам последнее слово! –
наконец произнес судья. – Вам есть что сказать?
– Есть, – с кряхтением поднялся
Ромуальдыч. – Мне действительно есть, что сказать. Я прожил долгую
жизнь. Я служил трем государям императорам верой и правдой. Повидал
многое, защищал слабых, не боялся противостоять сильным… И вот на
старости лет я вижу – ради чего старался. Дочь, пока я спасал
других, ты выросла и стала мне чужой…
– Да будь ты проклят, старый пень! –
выкрикнула женщина неопрятного вида, на лице которой был очень
плохо замазан фингал. – Чтобы ты сгнил на этой зоне!
– Викторова! – грозно окрикнул её
судья и ударил молотком по подставке. – Вам предоставлялось слово!
Не перебивайте подсудимого!
Дочь одарила отца ненавидящим
взглядом и плюхнулась задницей обратно на потертый коричневый
дерматин сиденья.
Два внука, Мишка и Гришка, молчали.
Они уже освободились от житья в доме Ромуальдыча и теперь только
смотрели, как их деда отправляют за решетку. Молодые люди понимали,
что в тюрьме ему будет лучше. Что их мать не даст деду жизни, как
не давал жизни отчим, за что и поплатился.
– Михаил, Григорий, об одном только
прошу – будьте людьми, а не швалью, – обратился к ним дед, глядя
слезящимися глазами. – А все остальные… Простите, если что не так.
Я старался жить по совести…
– Ромуальдыч, ты не бзди! Мы ещё
подадим апелляцию! – проговорил адвокат Сергей Воронков.
Он вел дело подопечного и в тонкостях
разобрался в деталях произошедшей трагедии. Когда здоровенный
переросток-зять начал в очередной раз качать права, то ему в голову
неожиданно прилетел утюг. Попал как раз в то место, где
цельнометаллическая кость давала слабину. Да ещё и острым углом,
пробив тупую башку чуть ли не насквозь.